Пусть проклятья достанутся мне...

Пусть проклятья достанутся мне,
но не тронут детей и внука,
что прожитую жизнь в говне
я хвалил, как продажная сука,
и помойку небытия
принимал я за райские кущи.
Что поделать, – не только я,
все! – считали мы Партию лучше.
Все! – считали мы Родину краше,
ослеплённые общей попойкой.
Протрезвели мы только в крахе,
называемом перестройкой.