Уже писали миллионы раз
о волшебстве кудрей, о чуде женских глаз,
об омуте любви, и что она несёт
не только наслажденье, но и грех, и гнёт,
а кто-то даже высказал, что секс
вкусней гораздо, чем английский кекс.
Поэтому пишу я о другом.
Сейчас, когда идёт развал кругом,
и потаскухой сделалась мораль,
не то, что женщину, но и детей не жаль,
Вселенная – один сплошной бордель,
себя выводит каждый на панель,
главенствует не разум, а маразм,
и в терроризме видится оргазм, –
ну, как при всём, при этом воспевать
в стихах любви святую благодать
и упоительно чирикать в тишине?!
Такое сделать не позволит мне
моё нутро, в котором отражён
весь мир, мной познанный не на луне,
и тот кусок его, что обожжён
совместно с детством в проклятой войне;
и суть шахтёрская, вошедшая в меня, –
судья моих поступков много лет;
и даже лучезарность того дня,
когда я получал свой партбилет,
который, – да! – тогда боготворил,
наивно веря в искренность идей,
и сам себе о них я говорил:
«В них торжество и благо всех людей»
Не я виновен в том, что ревизионизм
коснулся и меня и всё перекроил,
что я, отвергнувший сегодня коммунизм,
в духовном плане безыдеен и бескрыл.
Зато умею трезво и реально
событие любое или факт
себе так объяснить, что натурально
стих пишется как ревизорский акт.
Но лучше изъясняться протокольно
о том, что нынче душу ворошит,
чем петь любовь сусально и фривольно,
когда земля от выстрелов дрожит.
|
