Мы входим в мир беспомощно нагие
и кровью материнскою окрашены,
и с криком, чувствуя, что ждёт нас гибель,
и путь, намеченный к ней, очень страшен нам.
Потом в парадоксальности сюжетов
и в несуразности всех жизненных коллизий
мы твёрдо убеждаемся, что это
к нам с каждою секундою всё ближе.
Но, шкурой осознав диалектичность,
ко многому уже мы равнодушны.
Нам даже смерть становится привычной,
а сами до занудливости скучны.
И не кричим, хотя бывает повод,
без страха за себя спокойно дышим.
И лишь за внуков сковывает холод,
когда опять мы про теракт услышим
|
