Наступила весна. Проснулся и дао-тянь Николава Николаева.
- Новая жизнь начинается, - подумалось Николаеву, - пора бы и бэй-хуэй прочистить.
А как? В соседнем квартале жила однокашница Николаева, Бурдыгайло, дева одинокая, крепкая, мускулистая, толкиенистка. Одним словом, красавица.
- Разве что к ней? - уныло произнёс Николаев, глядя в зеркало.
Запотевшее зеркало ванной, похоже одобрительно, кивнуло пенным подбородком.
Не прошло и часа.
- Честь имею! - воскликнул Николаев на пороге реализации дао-тянь.
- И всё? - пробудился скепсис в глубине комнаты.
Красавица сидела в кольчуге на крапивном подрубашнике. Привыкала,стало быть.
- Знаешь про дао-тянь чего-нибудь? - затараторил Николаев, - а про бэй-хуэй?
- О, господи, - лениво протянула дева, - зачем мне твой бэй-хуэй, если у меня, смотри какой, меч есть? Чисто мордорский. Вон, в углу.
Потоптался Николаев, потоптался, да так и ушёл почти ни с чем. Разве что с дао-тянем.
Какой же бэй-хуэй выдержит сравнение с мечом, да ещё мордорским?
|
