Я не помню, кто это сказал:
– Муза – ведьма! Бойся этой бабы.
Коль зацепит, то считай – пропал.
Даже, если ты совсем неслабый.
Полюбовничая, в шутку изведёт,
потроха останутся и ушки.
Да ещё к тому же – засмеёт:
«Ты, пацан, не Пушкин!»
Я совет послушал, но не стал
от настырной бабы отбиваться
потому, что наперёд я знал,
что в поэтах мне не оказаться.
Буду лишь пописывать стишки,
балагуря иль в душевной скорби,
ублажая сам себя в тиши,
иль пытаясь жизнь свою ускорить.
Знал при этом: Музе уделю
от себя пустячную лишь малость
потому, что я себя люблю
и хочу, чтоб больше мне осталось.
Тридцать пять мне нынче. Всё так есть,
как ещё мальчишкой намечалось.
Кой-какая слава есть. И честь
мной на производстве добывалась.
И при этом с Музой баловал.
По возможности. Но постоянно.
Что хотелось мне, то и писал.
И пишу. И буду. Неустанно.
Июнь-1967
|
