Исхожу я матом,
брызгаю слюной
здесь над перекатом
с мелкою волной
чудо-Енисея:
плохо, когда ждёшь.
В общем, что посеял,
то всегда и жнёшь.
Не придёт ведь Надя!
Проиграл я спор.
Думал, что награда,
вышел – приговор.
Думал – под сорочкой
радости найти.
Но с майорской дочкой
шутки не шути!
Ей хотя семнадцать,
многим фору даст.
Может надсмеяться:
язычок цветаст.
Но ведь обещала!
Иль шутила так?
Зря сюда с вокзала
топал ты, Исаак,
на мосту понтонном,
спотыкаясь шёл,
в хлюпе монотонном
видел встречи шёлк,
нежные объятья,
поцелуев жар,
будущего счастья
раздувал пожар.
А теперь с тоскою
зри на Енисей!
Но не успокоят
от печали всей
крики шустрых чаек
на гребне волны.
Так или иначе –
розовые сны
и свои мечтанья,
парень, позабудь.
Кончилось свиданье! –
надо снова в путь,
снова по понтонам,
снова на вокзал.
Ветер по погонам
сыро пробежал.
Сдвинул чуть пилотку,
хлопнул по щеке.
Вдруг свою красотку
вижу вдалеке.
Я бегу навстречу,
я лечу без крыл.
Нету даже речи,
чтоб сердитым был.
– Я не виновата,
автобус плохо шёл.
– Чепуха! Не надо!
Всё уж хорошо!
Ей целую руки,
вью словами нить.
Нету слаще муки,
чем влюблённым быть!
Красноярск, лето-1954 г.
|
