Пустынной тропой забреду до конечного, До облупленных серых скамей. Кисть сомкнется на памятке вечного, И вперед, вдоль копыт лошадей.
Лязг от ржавчины тронет сомнением, Мир не принял в тебе своего. И железные кольца от трения Убегут как гнилое перо.
Даже рядом нет твари прекраснее Чем оборванный грязный старик, Острых глаз его святость опасная, Жадно гложет меня напрямик.
На порезанной чьими-то пальцами Плащанице из кожи рябой, Целый ряд, занятой постояльцами, Словно тварей везут на убой.
А мелодия вьется по проводу, Замедляет движенье минут... И не страшными кажутся проводы, Будто где-то и помнят и ждут.
|