***
Где ты, моя деревня,
С дверями, замков не знавшими,
Тулуп свой дедовский, древний,
В городе я изнашивал.
Здесь даже лошадь с паспортом-
Худая, понурая, хворая,
Став гужевым транспортом,
Встала у светофора.
Плохо ей, вижу – плохо,
Возница опохмелённый
Задумался, «дал лоха»-
Проспал огонёк зелёный.
Лошадь рванула телегу,
Почуяв хозяйский кнут.
Ну что же, тяни, коллега,
У каждого свой хомут.
Стою…голова закружилась,
Куда бы из города, из…
Лопнула вдруг заводная пружина
И сразу разладился весь механизм.
Шорох подошв, каблуков дробный град,
Люди заученно движутся мимо-
Словно чужой, бессловесный парад
Марионеток и мимов.
Вдруг, рухнул ливень! И молния вдруг!
Гром, словно грохот раскатов моторовых…
Мокну, и струи текут с моих рук-
Обрывками ниток от неба оторванных.
Воля! Бежать - как свежо на лугу!
Не замечая ни грязи, ни луж бы,
Ну же…стою. От себя убегу,
Но куда же я денусь от службы…
В бреду, в суете торопливо идущих,
Взволнованных подорожаньем вина,
Бреду, запахнув деревенскую душу
В импортный плащ горожанина.
Разговор лесных духов у потухшего костра.
Прислушайся, какая тишина:
Ни шороха, ни говора, ни всплеска,
И пятаком, начищенным до блеска,
В копилку сна опущена Луна.
Чуть тлеющие угли костерка,
Уснуло всё: и птицы, и деревья,
В усталом сне, притихшую деревню
Баюкает дремотная река….
Но что это? Кто не подвластен сну-
Взрывая ночь раскатами попоек,
Вмешались люди, в поисках покоя,
Тревожат вековую тишину.
Не думая секунды наперёд,
Бесчинствуя, как мародёры в морге,
Кидают в чрева ненасытных оргий
Обугленные трупики берёз.
Не варвары, без умысла, заметь,
Любители и фауны, и флоры,
Въезжая в лес ночами, словно воры,
Берут, берут, и ничего взамен.
***
Уже тот пляж размыл прибой,
И дома нет, и полога,
Где мне, чтоб встретиться с тобой,
Не требовалось повода.
Держать в руке твою ладонь
И льнуть к губам без устали,
Где я, как отрок молодой,
Лишь мысленно безумствовал.
В разводах дымной пелены,
Мерцали звёзды искрами…
И были мы не влюблены-
Мы были просто искренни.
Я помню всё, я не забыл-
Тогда, ночами душными,
Две поперечные судьбы
Соприкоснулись душами.
***
Ужимками пружинила,
Кружила вкруг – да около.
В глаза глядела лживыми
Глазами с поволокою.
И жестами жеманными
Кроила сумрак комнаты,
Ладони, столь желанные
когда-то,
В кукиш комкала.
Всё высохло и вымокло
С простынкою простиранной…
Твой сын в сынищу вымахал-
Угомонись…
прости меня.
Дневник.
Дневник одинокой женщины-
Строчки неровные, строчки кричащие.
Конформистки устроенные, блаженствуйте,-
Миновала вас эта чаша.
Однолюбка – великомученица,
По ночам с дневником беседовала,
Перестав с наболевшим всучиваться
Слепо – глухо – немым соседям.
Стол, как поваренной книги страница.
Вечером ветер, особенно зол.
Злеет ветер, и взгляд синицею
Бьётся в двери, в окна в пол.
Отпотело стекло под горячим лбом.
В доме запах сердечных капель,
Села, сгорбившись, перед столом,
Хватит! Скатерть с сервизом на пол.
Звон посуды, в квартиру звонок.
Он! И руки бессильно повисли.
К двери – дверь на себя – рывок.
Бьются мысли.
Сколько можно прощать,
Ждать и снова прощать – довольно.
Рванула за мокрый лацкан плаща-
И гостя за дверь, на волю.
Слышу крик твой, зубами пойманный,
Вижу взгляд твой, дверьми прихлопнутый.
У реки с пересохшей поймою
Мелеет фарватер, мельчают хлопоты.
В доме покинутом, пустынном,
Твой жест – в нём горечь и мольба -
Оплавившимся парафином,
Ладони, стёкшие со лба.
***
И тихо тлеет сигарета,
Полупотухшим фитилём…
Ночь. Скорой помощи карета
Торопится найти твой дом.
Потом в потоке поределом,
Как ветром сорванная нить-
Спасённое, живое тело
Плетётся душу хоронить,
Сзывая воем на поминки,
Всех будущих и бывших жертв…
Горят, сворачиваясь, снимки.
Дрожит в руке вина фужер,
И холодеет в окнах вечер,
Толкая ближе к очагу,
Стучится кто-то! Это ветер
Твой след стирает на снегу.
Из года – в год, один и тот же,
Неровный, одинокий след…
Проходит время. Век твой прожит.
Зима. Уже и следа нет.
|
