Я из тех…
Я из тех, кто больше молчит,
Любит лето, кино и прогнозы,
Для меня до сих пор Айболит,
Добрый доктор с улыбкой серьезной.
Недовольство искриться, растет,
Ведь на кухне ругаться так просто,
Только лишние мысли не в счет,
Жизнь идет не по плану и ГОСТу.
Все дела – на завтра, потом,
А вот, если, кабы, впрочем ладно,
И недельно – рутинный сидром,
Закрывается дверью парадной.
Развернуться, уйти, но куда?
За забором нет больше дороги,
Вновь с экранов стекает вода,
Отнимая сознанье у многих.
И в подъезде светильник искрит,
А вчера старый скверик сносили,
Я из тех, кто больше молчит,
Как и все в нашей странной России.
Недосказанность бытия.
Та же пуля, тот же выстрел,
Ей наверное лет триста,
Этой старой черепахе,
В бледно – розовой папахе.
Где присядка, где гопак?
Кто умен, а кто дурак?
Я родился вешней ночью,
Когда дом был обесточен,
Когда мир свято-убогий,
В ванной мыл больные ноги.
Где восход, а где закат?
Васька рыжий – конокрад.
Спи красиво, засыпай,
Под окном собачий лай,
Очень жарко, пот стекает,
Вечер быстро улетает.
Будет свадьба на просторе!
А у Ленки с Сашкой горе.
Отцвела в саду черешня,
Да остыла в почве песня.
Сколько ветер будет злиться?
Жуть как хочется напиться!
Мой талант давно контужен,
А в России кто то нужен?
Не грусти – в висках седины,
Я как ты – из мягкой глины,
Голос хрипнет, тело вянет,
Жизнь в простуженном стакане.
Здравствуй, мама, я вернулся!
С синяком? Да поскользнулся.
Разбросало нас по свету,
Подавай опять карету!
Бедной Золушке без рода,
А каретой будет «Шкода».
Подожди, осталась память,
Она крепко может ранить,
Вновь нас лето растревожит,
Но лошадку встретит ежик.
Было тихо, очень тихо,
Только маятник все тикал
Дождь- романтик.
Дождь – романтик до последней капли,
Он – актер, бродяга и поэт,
Он идет – бежит как Чарли Чаплин,
Быстро, неуклюже и смешно,
И дождю, пожалуй, все равно,
Кто кивает ему строго в след.
Дождь накрыл на Невском мостовую,
Он в пути двенадцать долгих дней,
ищет дождь девчонку озорную,
он ее увидел на вокзале,
Но потом, в июльском карнавале,
Потерял средь солнечных лучей.
Дождь поэмы о любимой пишет,
Сочиняет, грезит и поет,
И порой сидит на серых крышах,
Верит, что любимую найдет.
Дождь – романтик,
в этом его счастье,
не выносит он ненужных слов,
наши чувства освежать он мастер,
и среди горячих едких будней,
площадей и улиц многолюдных,
будет дождь, покуда есть любовь.
* * *
Лампы свет. Одинокий. Простой,
Режиссер словно тигр на танке,
А на сцене нескладный герой,
Признается в любви куртизанке.
«Повернись, обними, поцелуй,
Страстно! … нет! Еще один дубль,
А теперь, разозлись, заревнуй»-
Режиссер нервно трогает губы.
Час, другой, очень хочется пить,
Третий акт. Еще два диалога,
А потом снова казнь повторить,
и в буфете покушать немного…
Поздним вечером дома актер,
Вспоминает во ВГИКе учебу,
Первых критиков крики: «Позор!»,
И на первую роль кинопробы.
Было всякое … что тут сказать,
Жизнь разбита на разные части,
Надо ставить будильник на пять, -
Завтра будет на Гамлета кастинг.
Завтра сложится новый сюжет,
Вспыхнут новые ссоры и чувства,
Ведь искусство не требует жертв,
Жертвы сами приходят в искусство.
Английский дождь и русский кот
Небо брови хмурило сердито,
Темза стала непокорной мисс,
А в кафе с названием «Маргарита»,
Клерк и булочник пошли на компромисс.
Ничего, что улицы пустынны,
Здесь так принято, расставлены посты,
Это не в Москве, где на Неглинной,
Резкий запах неуемной суеты.
Дождь. Типичная английская погода,
Клерк накинул светлый макинтош,
Офис - вот его исконная работа,
И ему плевать на мерзкий дождь.
Только у аптеки с мезонином,
Спал под тентом рыжий русский кот,
Снилась ему теплая витрина,
У скрипучих, но родных ворот.
Дождь кота разбудит по-английски,
Не поймет его ворчанье кот:
«Мокрый, лучше б ты принес сосиски!»
А в ответ услышит снова: «What?»
«Вот беда..»- погладил рыжий ушки,-
«Вроде дождь как на Неглинной моросит,
Только этот тугодум по-русски,
Ну, ни капельки, совсем не говорит».
Трудно русскому коту живется,
За границей – даже дождь чужой,
Он считает дни, когда вернется,
На Неглинную, к себе домой.
А пока наш рыжий кот, зевая,
Лежит под тентом с миской молока,
И говорит дождю английскому, кивая, -
«Какая ж, братец, здесь у вас тоска!»
|
