Чувство плюс разум надежде дают основания, Что сумеем дожить до весны, а глядишь и до осени. Осень желтой листвой отмеряет для нас наказания, Оставляя в причёсках растрёпанных нежные проседи.
Мы когда-то с разбега нарвались на бритву Оккама И лежали в глубоком запасе с разрезанной совестью. Из остатков безволия выдавив капли бальзама, Бинтовали больные запястья классической повестью.
Вот и жизнь, как театр: нынче – драма, а завтра – комедия. В режиссерских находках и в штампах актёрского гонора Эта драматургия звучит здесь, как энциклопедия, Безнадёжно больной просит пить, отказавшись от донора.
Гениальность игры – как залог для игры гениальности, От театра мечты до театра абсурда движение. Даже чувство вины здесь утратило чувство реальности И в глухом переулке сыграло на опережение.
Как хотелось сегодня своим гонораром похвастаться, Только в зале темно, ни души и в фойе запустение. Даже зритель и тот начинает в массовке барахтаться, Не смущаясь того, что в сценарии есть разночтение.
Поджигаем листву, сладкий запах обугленной вечности. Осень, что ж ты, подруга, морозы в упор не заметила? Проглядели симптомы зимы – результаты беспечности, А она все финальные фразы героев от нас засекретила.
Плюс на минус – фатальный исход. Как поклонник сложения, Все долги вычитанию я уплатил и раскланялся. Остаётся лишь выйти на бис, чтоб идти на сближение К тем, кто так же, как мы, об «опасную бритву» поранился.
|