Старшему брату
---------------
И всё!…
Багаж под сорок килограмм, –
сюда включая даже кладь ручную, –
на каждого, чтоб не казалось вам,
что вы из прошлого всё взяли в жизнь иную.
Таможенников липкие глаза
ощупывают лица, руки – вещи.
Минуты унижения как вечность.
Непрошеная катится слеза.
Ещё не ощущая боль потерь,
уже исходит сердце аритмией.
Нервозность непонятная затмила
реальность, приходящую теперь.
Из той страны, что родиной была
и что мотала нервы и здоровье,
Страна другая непонятной новью
не только поманила – увела.
За окнами салона облака
мир превратили в ватную безбрежность.
В буквальном смысле все вы свысока,
но всё ж с тревогою глядите в неизвестность,
которую избрали сами вы,
она для вас – мулет в руках тореро,
но только цвета мутной синевы,
и полнится увиденным примером
дядьёв и братьев, что сумели тут
корнями вроде бы за что-то уцепиться.
Да, если здесь крутиться и трудиться,
то дети с голоду, конечно не помрут.
Но где и кем? А как быть и с жильём,
и с языком, и с прочими делами?…
Жуют вопросы изнутри живьём.
Увы, наполнены они не мелочами.
Но вот окончен рейс. Бен-Гурион
встречает тёплой и приветливой погодой.
И вы в Израиле! Хочу, чтоб он
был по-отечески добрее с каждым годом
и к вам, конечно, и ко всем олим,
свою судьбу связавшим со Страною.
И пусть еврейский Иерусалим
всем будет путеводною звездою.
23.11.1999.
|
