Я хотел, чтобы наше прощание было недолгим, Я хотел снова видеть Вас на следующий выходной, Снова сидеть за столом, пить чай с каким-нибудь киевским тортом, Любоваться только что выпавшим снегом, восхищаться его белизной.
Ведь и мы когда-то так же были чисты и прекрасны, Но придя сюда, сразу испачкались продуктом горения, Даже не подозревая, насколько бывают опасны Эти, до боли простые, процессы взросления.
Мы когда-то могли долго ехать в цветном автобусе, Молча смотреть в окно и, не сгущая краски, Сублимировать из поэзии в прозу и в точки на глобусе, Глядя в глаза, и не пряча улыбку под маски.
Так легко было вытряхнуть из себя ту вчерашнюю обезьяну, Эту жуткую умницу с неимоверным количеством запятых и ужимок. Что теперь нежно гладить клавиши фортепиано? В нём оборвано несколько струн и таинственно-важных пружинок.
И дверной проём для двоих оказался заужен, Как всегда, не проходят бёдра и всё, что за ними, Можно было легко согласиться на дружеский ужин, Только танго на битом стекле танцевали босыми.
Вроде правильно взяты аккорды, но звук прогремел и заглох, Слишком больно ушам, в зеркалах четверть тона гуляет. Нужен фортепиано настройщик, а может быть БОГ, Тот, что без сатисфакции нам камертон доверяет.
Расширяем свой круг как возможность слоняться по кругу, Право стоять под дождём, отражаться в витринах. Жаль, никто не решился на шаг, что направлен друг к другу, Вероятней всего, мы запутались в мирных доктринах.
Наше с Вами согласие, в сущности, всё здесь возможно, И лояльность сторон – как прекрасной Любви аксиома, Это вводится не внутримышечно и не подкожно, Только в аорту, на вдохе... Вам это знакомо?
То, что жизнь оказалась длиннее, меня не тревожит, Вижу в этом, скорее, фатальную эквивалентность, Есть возможность и время вернуться,.. и Вас это гложет? Но мешает упрямство - понятий своих перманентность.
Я хочу Вам сказать, что устал... Не пора ли домой? Я забыл лица близких друзей и далёких родных. Столько лет мы отчетливо слышим шаги за стеной, Там на краешке жизни, так глупо просить выходных.
|