Ограда гор, полоска променада, колючка сосен, пляж, что нам достался, и слабый бриз, летящий от меня до судов охраны горизонта от судьбы и мнущих волны, не меняя галса, который год… И пусть я не забыл условное спокойствие тех мест, где, может быть, заключена свобода, но, глядя на темнеющую воду, кропаю свой тревожный палимпсест – наследие нажитого на воле. А тучи чаек, не решаясь сесть, как будто не редеющая банда, кружат и продолжают балаболить над волноломом и телами лодок; и вдруг, словно расстрельная команда, выпаливают залп лужёных глоток… Я отдышался. Песня не пропета! От крика в небе дыры в слое марли. Облокотясь на камень парапета, я вижу, как горячий жёлтый карлик закуривает. Пламя сигареты – багровый круг над облаками дыма – оплавился, отполыхал над ними, застуженными лёгкими заката, и отражением в небитой бухты карте моргает на воде червовый туз. Скрывая перспективу за собой, уходит карлик, заломив картуз горы за сумерки. И кашляет прибой, и сплёвывает купола медуз.
18.07.2010
|