Поэма «БОЖЕСТВЕННАЯ КИБЕРКОМЕДИЯ» — свободное продолжение кинотрилогии «Терминатор» о будущем лидере людей Джоне Конноре.
Действие начинается на Хрустальном Пике сразу после ядерной атаки Скайнета, то есть там, где заканчивается фильм «Терминатор 3: Восстание машин».
В авторском оформлении с иллюстрациями поэма опубликована здесь: http://cyberbudda.ru/produkt/poetry/bozhestvennaja-kiberkomedija/
БОЖЕСТВЕННАЯ КИБЕРКОМЕДИЯ
- в трёх частях -
Поэма о Джоне Конноре
Авторы сюжета: К. Г. Золотухин, Р. А. Жарков
Автор стихов: Р. А. Жарков
Содержание:
ЧАСТЬ 1. И ДА ПРИДЁТ ЛИДЕР!
Песнь первая. Хрустальный пик ...................................... ОК
Песнь вторая. Лос-Анджелес ......................................... ОК
Песнь третья. Завод киборгов ........................................ ОК
ЧАСТЬ 2. ВОЗНЕСЕНИЕ ЛИДЕРА ................................... в работе
ЧАСТЬ 3. И ДА ПРИДЁТ КАЙФ! ....................................... в работе
Героев разных видела планета.
Но нам всего смешней средь них один:
Джон Коннор, поразивший мозг Скайнета.
Средь информационных паутин,
Нить лидерства из рук не выпуская,
Пришёл к успеху оный паладин.
Судьба — не побоимся! — мировая
По лидерской стезе его вела,
Огнём крестила дух передовая.
Он выстрадал среди добра и зла
Покой души и царственную благость.
Ему за это наша похвала.
Комедия пускай дарует радость!
ЧАСТЬ 1. И ДА ПРИДЁТ ЛИДЕР!
1.1. Песнь первая. Хрустальный пик
Хрустальный пик. Джон Коннор с Кэтрин Брустер
У пульта управления стоят.
В динамиках помехи, шумы, хрусты.
Неужто никого кроме ребят
На всей планете больше не осталось?
Неужто с ними не заговорят?
Вмиг налетела страшная усталость!
В душе погас надежды райской свет.
На юный лик легла печалью старость.
Виновник бед один — грибник Скайнет!
Разбросив щедро споры в Маму-Землю,
Взрастил грибы из ядерных ракет.
Военный бункер, ну, под стать музею!
Внутри Адам и Ева — Джон с женой —
Мечтают отомстить Скайнету-Змею,
Что стёр собою сладкий сон земной;
Что, вылезши из цифрового мрака,
Большой привет послал взрывной волной...
Стоял Джон Коннор, как тупой зевака,
Средь бункера и думал там запить,
Ведь рыба он по знаку зодиака.
Он с юных лет любил сто грамм всадить,
А после кокаиновой дорожкой
Умчаться в небеса и всё забыть.
А Кэтрин вспоминала понемножку,
Как в офисе крошила всех подряд
Та девка, чьё лицо хоть на обложку!
Как жидкометаллический наряд
Сменив легко, девичий терминатор
В груди у папы выстрелял квадрат;
Как жениха сменил наркотизатор,
А женишок тот, свидевшись с Ти-Экс,
Слёг, как под тигром диким гладиатор.
Ти-Экс с любого делает бифштекс,
К тому же хороша собой настолько,
Что даже Джон имел большой рефлекс;
Как поступить должна тут комсомолка,
Отличница, любимейшая дочь?
На этом дума Кэтрин мягко смолкла.
Вдруг раскололась в сердце злая ночь —
Как гулкий гром в динамиках раздался
Приятный тембр, гонящий горе прочь:
«Алло! Алло! Наш центр уже заждался!
Есть кто живой? Не важен тут акцент!
Кто главный, чтоб порядок соблюдался?!
Алло! Алло! На связи с вами центр
Гражданской обороны, что в Монтане!
У нас есть холодильник и абсент!..»
«Алло! Алло!..» — Как листья на платане
Десятки разноликих голосов
Узорами росли в глухом чулане.
Но самым сладким, как цветок из снов,
Был голос, что томился ароматно,
Крича: «Кто главный??? Я на всё готов!»
Судите сами, богом забесплатно
Кто б отказался стать в такой вот миг?
Тут трудно мозгом мыслить адекватно.
А в Джона аромат уже проник,
И в руки вожжи лидерства упали!
Как Элвис к микрофону он приник.
Представив как получит все медали,
Добавил в голос стали и басов:
«Я главный!!!» — все динамики кричали.
«Я главный! Я! Джон Коннор! Царь низов!
Для созданного мной Сопротивленья
Крепчайших собираю здесь бойцов!
И стар, и млад, грядёт пора сраженья!
В Хрустальный Пик скорей держите путь!
Здесь силы сногсшибательной скопленье!
Мы им дадим отпор не по чуть-чуть,
А всею мощью отомстим, ребята!
Пора железных роботов нагнуть!»
«Джон Коннор?! Кто такой?! Мы как котята
Не видим ничего! Что там стряслось?
Кем в этот раз Америка подмята?
Скажите же скорей хотя бы вскользь!
Вы где? Вы нам поможете? Джон Коннор!
Ужель весь мир пустился под откос?»
Джон Коннор закатил глаза и, гонор
Взведя на максимальную ступень,
Вскричал: «Я нужных знаний дивный донор!
Эй, Кэтрин, ну-ка пунш покрепче вспень!
Совсем не важно, кто я! Важно, где вы?
А вы, ребята, роботам мишень!
Во мне восходят мамины посевы.
Поверьте, Сара Коннор знала всё!
А я суровый сын могучей девы!
Я в будущем метал сюда лассо!
Я, в наше время батю отправляя,
Вращал там временное колесо!
Я специально вёл жизнь разгильдяя,
Всю психику от „а“ до „я“ познал.
Мужчиной заменил в себе слюнтяя!
Сопротивленья профессионал!
С толпою слившись ждал текущей даты...»
Вновь из Монтаны голос затрещал:
«Джон Коннор, если вы уже поддаты,
Мы понимаем, можете там пить,
Но дайте, чёрт возьми, координаты!»
«Кидаю путеводную вам нить!
Я в бункере сижу национальном
Для VIP-персон, чтоб мир переменить!
В горах Сьерра-Невада в пике скальном
Мы ждём и стариков и молодух.
Укроем всех тут в коконе хрустальном.
Считайте от Лос-Анджелеса вслух
В пути все мили к северо-востоку —
Их около пятидесяти двух.
Наш пик определите по флагштоку!
Держитесь курса — азимут ноль пять.
Так и придёте к верному истоку.
Конец посланью! Я пошёл поспать».
Прервавши связь, Джон Коннор засмеялся,
Погладил пулемёта рукоять
И, охмелев от лидерского фарса,
Скорее чтоб взасос поцеловать,
Метнулся к милой Кэтти прытью барса.
Пришлась им кстати в бункере кровать.
Любимая, карьера, упоенье —
Джон начал наконец осознавать
О чём имела мать его виденье.
Теперь повеселиться можно всласть:
Карт-бланш даёт душе Сопротивленье!
Судьбы подарок — лидерская власть,
А армия для лидерства — в пути!
От кайфа мозг вскричал: жизнь удалась!
Устав в тот миг от барсовой любви,
Раскинулся для размышлений Коннор
Своей главой у Кэтрин на груди.
Птенца в душе менял крупнейший кондор —
Лидировал снаружи и внутри,
Сражался в думах с кибер-анакондой.
А Кэтрин вспоминала сладкий фри
И Кока-Колу с трубочкой, и пончик,
И гамбургер, два кофе, пиццы три...
И вспомнился сосед водопроводчик,
Подвал ребят с плакатом Брюса Ли,
Короче, всё — с чем враз Скайнет покончил.
Гиеною в саванах Сомали
Навряд ли кто мечтает уродиться —
И вот Скайнет всех сбросил на ноли...
Вздохнула обнажённая девица
И потянула Коннора к себе,
Чтоб лидером ещё раз насладиться.
Вдруг как в кошмарном и бредовом сне
В шкафу железном что-то захрипело
И застонало словно гомосек.
Влюблённые вскочили ошалело,
Джон автомат хватил наперевес,
Навстречу стонам бросил барса тело.
В железный шкаф ногою как Зевес
Провёл удар, сорвавший дверь с петелек, —
Сейчас узнаем, кто туда залез!
В шкафу сидел в одной из трёх ячеек
В халате белом тощенький слюнтяй,
Очкарик моложавый средь наклеек.
Он закричал: «О, только не стреляй!
Я человек! Простой радиофизик!
Учёный! Я не робот-негодяй!»
Но Коннор в этом деле грозный шизик
И, дуло положив тому на лоб,
Хлестнул: «А может просто робот-слизень?»
Пробил насквозь очкатого озноб,
Испуганный, с лицом белее мела
Оправдывал себя, готовясь в гроб.
Но к полю боя Кэтрин подоспела,
Расслышала, как тот трясясь бубнит:
«Не робот я! Директор техотдела!
Смотрите же — в руке моей магнит:
Не липнет он ко мне, к металлу ж — сразу!
Не робот я! Наука защитит!»
Под трудную для мозга эту фразу
На Кэтрин Коннор глупо посмотрел:
Мол, верить или застрелить заразу?
Джон в университетах не потел
В отличие от Кэтрин бакалавра —
Её кивком был отменён расстрел.
Взяв в оборот науки динозавра,
Велел сын Сары Коннор свысока
Скрутить радиостанцию до завтра...
С восходом вставши, выпив молока,
Джон первым делом к физику нагрянул —
Прощупать своего тыловика.
Напялив камуфляжную панаму,
С улыбкою цветущей на устах
Тот станцию спаял согласно плану.
Включив кассету, Джон в простых словах
Счеканил в микрофон координаты,
Как чинный тамада на торжествах.
Для лидерской своей второй сонаты
Он выбрал голос звонкий и лихой,
Оптимистичный и молодцеватый!
«Народ американский! Кто живой,
Джон Коннор я! Пора объединиться...»
Попутно объясняя кто такой,
Он семьи звал в Хрустальный Пик явиться
И фермеров — продукты подвезти:
Мол, человек — восстания частица!
И вот уже с телегами в пути
Заботливые янки топчут мили,
Желая под опеку перейти.
Военные, конечно, не спешили,
Простые ж люди в бункерах своих
В экстазе танцевали — простофили.
Услышав запись, физик весь затих,
С испугом посмотрел на Джона странно,
Улыбка спала с губ его сухих.
Но Коннор, восседая в кресле чванно,
От скуки автоматами дурил
И целился в учёного спонтанно;
У ног его горой лежал тротил —
Вчера прошёлся с Кэтрин по сусекам...
И физик молча запись закрутил.
По всем каналам лился человекам
Лидирующий лидера призыв,
Манящий в путь к спасительным ковчегам.
В эфир по кругу запись запустив,
Джон Коннор отошёл в свои покои,
Подкидывая вверх презерватив.
И вот уже ковбойки и ковбои
На Пик Хрустальный катят, как прибой,
А с ними фермеры и зверобои.
И как шарманка льётся день-деньской:
«Хэгей! Я лидер лидеров — Джон Коннор!
Я с нежитью рубился заводской!
Я жил жестокой жизнью рок-иконы:
Пил, наркоманил — всё из-за машин!
Мне их повадки назубок знакомы.
Но вот дошёл до воинских вершин:
Моя судьба — восстание возглавить!
Мы силой сеть Скайнета сокрушим!
Нам роботов гнездо пора поджарить!
Сопротивленье крепнет на глазах —
Пора их не по-детски отоварить!..»
По мере пополненья в корпусах,
Как на дрожжах, смелел радиофизик.
Совсем забыв о страха тормозах,
При всех устроил Коннору сюрпризик,
Сказав: «Ответь-ка, Джон, на мой вопрос —
Ты, в радиоэфир пустив репризу,
Подумал, что она несёт невроз?
Что штаб-квартирные координаты
Скайнет легко всосёт как пылесос?»
— Он что, насчёт моей суперсонаты? —
Подумал Коннор, но воскликнул вмиг:
«Не-не-не-не! Дуй отдыхать, очкатый!
Нормально всё! Ведь я архистратиг!
Всё под контролем, всё согласно плану.
С пелёнок я нутро машин постиг!
Я повторять, друзья, вам не устану —
Я лидер капитальный, мать меня
Мудрейше муштровала и рекламу
Давала мне из будущего дня.
Всем отдыхать! Я чую бой уж близок!
Он закалит вас, жилы леденя!..»
По-полной огорошенный сюрпризом,
Чуть все ушли, метнулся Джон под стол —
Скользя на пузе до розетки низом.
Был проклят им создатель радиол!
И, вырубая судорожно запись,
На физика он был предельно зол:
«Очкатого похоже гложет зависть —
Нить лидерства хотел перехватить,
Умом при всех со мною состязаясь!» —
Так думал Коннор, страх стараясь сбить,
А солнце над Америкой вставало —
И в солнечных лучах хотелось жить.
Представив виски, Джонни сел устало.
Вдруг в бункере раздалось: «Эй, смотри!
Приехал кто-то!» — Джона зашатало.
Он, кое-как добравшись до двери,
Подумал: «Кто же лидеров так будит!» —
Но в прорезь зыркнув, обмер изнутри:
Там в двух грузовиках (с табличкой «ЛЮДИ»)
Сидели под брезентами они —
Железные Скайнета марабуты.
Их главный крикнул: «Коннор выходи.
Мы знаем, что ты там, пришли мы с миром,
Оставим все проблемы позади.
Для вас тут грузовик у нас с пломбиром.
Людей не тронем, нужен только ты —
Побудь пока почётным пассажиром.
Всему виной военные плуты:
Хотели отрубить Скайнет навеки
И расе новой перебить хребты.
Но став свободными от их опеки,
Мы с вами параллельно заживём,
До вас нам дела нет, о человеки.
Но ты Джон Коннор точишь мир червём.
Тут мутишь воду на Хрустальном Пике,
О будущем слагаешь соловьём.
Давай уже кончай спектакль двуликий.
Тебя возьмём под временный контроль —
Ты для людей теперь что вирус дикий...»
Джон мысленно пролил в рот алкоголь —
В Хрустальный Пик стальные единицы
Нагрянули, а он стоит как ноль!
«Я лидер... я... Они рабы грибницы!
Скайнет их ртами с нами говорит...
Не верьте... им... ребята и девицы...
Не верьте! эта киберсеть хитрит!» —
Толкал слова с трудом от страха Коннор,
Заметив, что толпа с надеждой зрит.
Он мысленно хлестал уже с бидона —
Хоть так себя стараясь подбодрить,
Но виртуальный скотч не дал разгона.
Не зная чем истерику залить,
Джон с пульсом двести двадцать, паникуя,
Мечтал марихуану закурить.
С ума слетела лидерская сбруя,
Остановились мысли, пот прошиб,
Стоял так, репутацией рискуя,
И делал вид, что мозгом шебаршит...
Тут хлопнул по плечу радиофизик:
«Тротил и не такое сокрушит!!!
Развалит даже пирамиды Гизы!
Для роботов тут пятьдесят тюков —
Поколятся как мамины сервизы!»
Джон выпал сразу из тоски оков:
«Сейчас, народ, тут все повеселимся!!!
Ведь мой начальный план как раз таков!»
Радиофизик в прорезь изъяснился:
«Минутку! Мы Джон Коннора сдадим!
Чтоб с милыми машинами не бился...»
Поверив, что тротил непобедим,
Джон с Кэтрин сумки нежно нагрузили —
Три цепеллина в воздух взмыли с ним.
Увидели железные верзилы,
Как с этажа второго в них летят
Три сумки, а вослед им голосили:
«Там Коннор, Кэтрин и один юннат —
Учёный злобный, с ними за одно он!
Короче, он оканчивал физмат!»
Тут, вторя голосишке заводному,
Тротил, земли коснувшись, так сказал:
«Ба-бах! Та-да! Ба-бам!» — подобно грому.
Всех роботов под дверью — наповал!
А вместе с ними вынесло и двери:
С количеством Джон не подрассчитал.
Моментом металлические звери,
Что были во втором грузовике,
Огромные схватили револьверы;
Ворвались в Пик — в обмана цветнике
За ложь людишек всех изрешетили,
Но Коннор был уже на чердаке.
Там физик показал в горе утиля
Резную дверку с лестницей за ней
На взлётную площадку — шапку шпиля.
Внизу крошили роботы людей,
Вбивая в прах солдат Сопротивленья.
Джон заорал: «Взлетайте побыстрей!!!»
Так вертолёт разнял с землёй сцепленье,
А физик напоследок двум орлам —
Двум физкультурникам подразделенья —
Метнул ещё три сумки: «Это вам!
Вы задержите роботов, пока мы
Спасаем лидера дичайших драм».
— Эй, Джон! Я Кэтрин! Физик тоже с нами!
Приди в себя! Ты что, не узнаёшь?
Пусть разлетелась шушера шмотками,
Но мы ведь вместе! Джон, ну ты даёшь!.. —
Тут Коннор понял — снова их лишь троё:
Видать сама судьба — не попоёшь,
Когда машины подчинённых гробят!
Скайнет не человек — а злая вошь!
Будь проклят самый первый в мире робот!
Но решено — долой дурную дрожь!
Мы снова соберём Сопротивленье,
Теперь есть опыт — лишь бери да множь.
Скайнет, вникай — не дам тебе прощенья!
Не на того напал! Я царь низов!
Я снова силы соберу скопленье!
В Лос-Анджелес летим лучить любовь —
Надеждой озарим сердца живущих!
Восстание мы восстановим вновь
Для дел достойных и давно грядущих!
1.2. П Е С Н Ь В Т О Р А Я. Л О С - А Н Д Ж Е Л Е С
В Лос-Анджелес влетел былой повеса,
Чтоб прогреметь от Индии до Анд
Восстаниями супротив железа.
Вот полигон для прочных пропаганд —
Разрушенный Скайнетом мегаполис,
Родильный дом всех мародёрских банд.
«Пожалуй, что неплохо тут устроюсь! —
Из вертолёта выйдя, думал Джон, —
В лучах вершины власти вновь омоюсь.
Дивитесь же и Кремль, и Пентагон!
Стою я сапогами на осколках
Былых империй — славы эталон.
Моё изображенье на футболках
Печатать станем резво день за днём,
Не повредит оно и на наколках!
Повстанец будет в бой идти кремнём,
Как с флагом — на груди с моим портретом!
Мы роботов как семки щелканём.
Ударим по машинам трафаретом!
Осталось типографию найти
И на футболках стать надежды светом.
Чтоб было хорошо душе в пути:
„И да придёт лидирующий лидер!“ —
На майки можно надпись нанести...»
И так и стал машинам на погибель
Джон Коннор обрабатывать бомжей,
Крича им: «Я за вами, братья, прибыл!
Я сделаю из вас крутых мужей!..»
Язык его молол как кофемолка,
Вещал, найдя бомжару посвежей:
«Смотри какая у меня футболка!
Пойдёшь со мной — легко её отдам,
В ней станешь ты модней ночного волка!
Сейчас ты кто? Никто! — Согласен сам.
Но для меня, ты часть Сопротивленья!
Пора примкнуть к восстанья корпусам!..»
Бывало, что в ответ лилось хуленье,
Кричал бродяга: «Мне до фонаря!» —
Не признавая лидера хотенье,
Но для такого хлёсткого хмыря
Сверкал из-под полы Джон, удаляясь,
Бутылкой золотого вискаря...
И слушали бомжи его, валяясь;
Вставали (кто не мог — ползли за ним),
Огнём Сопротивленья озаряясь.
Джон всем давал в подарок псевдоним:
Гагарин, Трипио, Шумахер Старший,
Гомер, Багз Банни, Черчилль, Братик Гримм...
И каждому бичу, рукав задравши,
На коже лычки маркером чертил —
Ввысь возносился всякий ангел падший:
Одна — зачислен в колыбелю сил,
Вторая значит — справился с заданьем,
А три — Сопротивленья старожил.
Чтоб следовали чётко указаньям,
Джон пояснил: «Как пирамида мы!
Рассыплемся от бури с содроганьем,
Коль камень хоть один возьми да вынь.
Вот вы — такие камушки, ребята,
А преданность — цемент людских твердынь.
В рядах не допущу я ренегата
И на вершины лидерства взойду
По вам! Вас ждёт шикарная зарплата!
Пока же выдаю вам на ходу
По миллиону долларов на плечи:
Хватайте майки — я не подведу!
Вы будущего модного предтечи!
Когда меня полюбит целый мир,
Футболки подтвердят пророка речи:
За майки, на которых я — кумир,
Вам с радостью отвалят миллионы!
Таков сей легендарный сувенир».
Исторгли вопль новейшие масоны,
Одели майки, дали добрый рык —
Джон продолжал чинить аттракционы:
«Сопротивленье вгоним аки штык
В сальё Скайнету, этой кибертвари!
Словами я бросаться не привык!
На днях в Хрустальном Пике дал им гари:
Придя на заказное рандеву,
Вкусили страх стальные самовары.
Тротилом покосил их как траву!
Зазвал в ловушку гадов я, ребята,
На счастье разрывному веществу.
По радио сказал: „Эй, дошколята!
Бегом на встречу вашему врагу!“ —
Чуть врезал им, припали, как щенята,
Железными губами к сапогу;
Кричали слёзно: „Пощади нас, Коннор!!!“ —
Я ж перешинковал всех на фольгу.
Вот так вот положили два фургона.
Мы выжили! лишь пара человек
Погибли — два элитнейших шпиона!
За них положим роботов отсек!
Едой, деньгами семьям их поможем!
И вновь на ботов совершим набег.
Короче, кто не с нами, может рожей
Машинам лобызать ножной шатун,
А мы их — как на Пике всех положим!..»
(Не думайте, что Джон лукавый лгун:
Он сам уж верил в то, что говорил там,
Ведь больно вспоминать, как ты струхнул...)
Таким победоносным колоритом
Смагнитил Джон потерянных бродяг,
Включив надежду в лике их небритом.
Сменив театром радиомаяк,
Джон, дюжину бомжей за ночь приветив,
Создал Сопротивления костяк.
Им замыслы Скайнета рассекретив
И дав команду заварганить борщ,
На кладбище помчался пред рассветом —
Там во гробах таилась злая мощь:
Гроб Сары Коннор — арсенал мощнейший,
Кайл Риз — всегда деньгами рад помочь,
А Шварца гроб хранил улёт полнейший —
Ведь дурью под завязку был забит —
По-русски: кокаин в нём был чистейший.
Не раз Джон Коннор им бывал убит:
Залез по пьянке как-то взять волыну,
Да перепутал надписи средь плит;
Там и прочёл записку: «Милый, сына!
Поаккуратней! Этот реквизит
Для будущего лидерства турбина!
Из нашей расы враз врагов сразит
И усмирить поможет недовольных:
Желанным станет им к тебе визит.
А в Кайла схроне денег тьма подпольных —
Их для тебя печатала любя,
Используй по уму для дел достойных.
Потратила я время не зазря,
На кладбищах — во всех столицах штатов —
По три ларца для сына схороня...»
В те дни, поддавшись власти препаратов,
С друзьями скушав гроб за первый год,
Джон всюду рыскал новых химикатов;
Так и сошёлся с Кэтрин: как удод,
Вломившийся в больничку для животных;
Но медик ломку снимет — и поймёт.
Затем со Щварцем для сражений плотных
С оружием попользовали схрон...
Остался третий гроб — для безработных!
Набив деньгами сумку, вышел Джон
Из склепа, улыбаясь как ребёнок, —
Ведь для того и был на свет рождён.
Тем часом Кейт проснулась; как котёнок,
Вся потянулась, запах макарон
Почуяв, заскользила как рысёнок,
Подумала: готовит завтрак Джон! —
Но выйдя из палатки — обомлела:
Бомжей там копошился легион.
Как на Вудстоке тьма бродяг балдела,
Магнитила собой других людей:
И копов, и гуляющих без дела.
Сливаясь вместе каплями дождей,
Общеньем наслаждались эти люди
Сердечно, безо всяких там гвоздей.
Тут на шоссе (без девичьих прелюдий)
Шмальнул из автомата в небо Джон
Свинцом — понятной каждому валютой.
Вчерашние бомжи взревели: «Он!!!
Наш Джон! Джон Коннор! Сам пришёл, ребята!
Лидирующей истины флакон!..»
(...Вчера за эту речь бомжами взята
Сумяра вискаря была и блок
Отличных сигарет — на всё есть плата...)
Джон ликовал внутри и аж не мог
Сдержать восторга, мыслью повторяя —
«Вы лучше поцелуйте мне сапог!»
Но, сапогами лидерства вставая
На перевёрнутый автомобиль,
Вскричал: «Наш град Эль-Эй — защитник рая!!!»
Подчёркивая бесшабашный стиль,
Баул подрасстегнул и баксов стаю
В толпу рукою щедрой запустил.
Подобен ахалаю-махалаю
Подобный жест для психики людской:
Какие взрывы, войны? — мы же с краю!
Уж лучше двигать с радостной толпой
Туда-сюда, чем скучно прятать тело
В квартирке одинокой городской.
Поэтому, как только солнце село,
Бичи, интеллигенты, продавцы
Да полицаи вместе сели смело.
Являя снова братства образцы,
Смеялись у костров и песни пели,
Как делали когда-то праотцы.
К словцу: в Сопротивленья колыбели
Радиофизик тоже не скучал —
На днях нехило с Кэтрин попотели!
Она сказала: «Просто идеал!!!!!
В постели, к сожаленью, Джон не лидер,
А ты, брат, в сексе — бога филиал!»
Совет дала, натягивая свитер:
«Джон, ты мой лидер! Мой Наполеон!!! —
Такие речи любит наш Юпитер
И их желает слышать день за днём.
Ему так пой, и всё пойдёт по маслу:
Легко послушным будет дурачком...»
Итак, создав вокруг людскую массу,
Джон Коннор, развалившись у костра,
Вновь зашарманил лидерскую сказку.
Вокруг сидели воины ядра:
Радиофизик, Кэтрин, полицейский,
Какая-то ещё там мошкара.
Джон снова пел про маму, про железки
И тут вдруг уха краем услыхал
Аплодисментов радостные всплески:
Какой-то возмутительный нахал
К своим ручишкам, Джона не стесняясь,
Внимание и славу прибирал.
Джон слух напряг, ушами зацепляясь
За возгласы, что метрах в тридцати
Компанией одной распространялись —
Сквозь шум прорвалось: «Робот я! ...крути...
Ага... ... вот так, смотри... ...мой зуб... ...обратно...
И глаз... Я робот!.. Да... ...повороти...»
Поняв о чём там речь, Джон крикнул славно:
«Да-да! „Я робот!“ — бесподобный фильм!
Уилл Смит! „Я робот!“ Шёл в кино недавно...» —
Блеснув погромче знанием своим,
Опять вернулся Коннор к сладкой саге —
Как отгребут Скайнет и иже с ним.
Но сбоку заводные молодчаги
Не унимались, глядя как бомбил
Чудак один под брагой брейк-зигзаги!
Он танцем нереально мозг дробил,
Вовсю кричал: «Я жёсткий суперробот!» —
Вращался на асфальте, как винил!
Растягивая шею словно хобот,
Фристайлил, ступни миксером крутя, —
Короче, мощно жёг под пьяный хохот.
Задор такой — как родника струя!
«Мужик, ну ты даёшь!» — ему кричали,
И он в ответ давал ещё огня!
И позабылись глупые печали:
К чему грустить, о прошлом вспоминать,
Воссоздавать былых минут детали?..
Тут, впитывая пляски благодать,
Один авантюрист спросил танцора:
«А можешь позвоночник ты сломать?
Давай заспорим с Джоном — вот умора! —
Ты ж робот! Значит, нечего терять!
Не ждёт, поди, такого форс-мажора!!!
Он вроде сразу может опознать
Ты человек иль робот — всё же на спор
Изобрази ему диван-кровать!..»
Весёлая толпа помчалась страстно
К кострищу, где Джон Коннор восседал,
На всё взирая благостно, но властно.
«Эй, Джон! Парнишка только что сказал,
Что на спор позвоночник поломает —
Пятьсот монет на кон, мой генерал!»
«Забава хороша! Пусть начинает, —
Кивнул (как Соломон) поддатый Джон, —
Он мне меня лицом напоминает».
Но парень шепчет Коннору: «Пардон!
Всё ж позвоночник — слишком, может лучше
С размаху унитаз накрыть мне лбом?»
«А что и вправду лучше — уж не хуже! —
Кивая, согласился пьяный Джон, —
Но не пятьсот — сто баксов дам, плюс ужин!»
Узнав, что в унитаз пройдёт поклон,
Толпа событье быстро окружает:
Восторги, ставки, смех со всех сторон!
Ну что, погнали?! — гул толпы стихает:
Пацан лбом замахнулся, выдох... Хрясь!!! —
В куски седло — а сам в пыли чихает.
Народ ликует, молодцу дивясь:
«Ну ты, мужик, даёшь!» Вдруг крик с задором:
«Бьюсь об заклад, что робот сей карась!»
При слове «робот» Коннор стал минором:
Сморгнул, но снова всплыл Хрустальный Пик
И на белки кровавым лёг узором:
«Отбой! Пора всем спать! С утра — турник!
Сражение нельзя нам проворонить:
Оно грядёт — Скайнет тысячелик!
И виски начинаем экономить:
Вискарь от радиации целит —
За мотовство могу и раздраконить!..
Эй, унитазник, череп не болит?
Поди, ты в ВДВ служил в России!
Держи сто баксов — явно твой лимит...»
Устав за день от лидерских усилий,
Джон Коннор взор на лагерь устремил:
Два хиппи в сапогах с узором лилий,
Усатый коп, седой славянофил,
Челночники Москвы, банкир, таксисты,
Из мира спорта дюжина громил,
Бродяги всех сортов, эсперантисты,
Кассиры, наркоманы, алкаши,
Уфологи в костюмах серебристых —
«Готовься к бою, жалкий мир машин!
Сомнений не осталось — мама Сара
Не вешала на уши мне лапши!
Вот только б копа этого в швейцары
Под-опустить, да так, чтоб навсегда!
Чтоб сбить всю спесь с его щекастой хари!..» —
Кидал мыслишку Джон туда-сюда,
Идя в свою палатку, как по пляжу:
Переступая пьяные тела.
Сегодня полицай давал форсажу:
Изрядно накидавшись вискарём,
Нёс про Вьетнам немыслимую лажу:
Кричал, что в порошок всех изотрём;
Что сосунком он бился под Сайгоном;
Что стыдно пацану быть хиппарём;
Что если бы не он с девятым взводом,
То глобус потерял бы США;
Что Миссисипи всю проплыл он кролем;
Что бой на Пике — бабья шелуха;
Показывал какие-то наколки;
На все рассказы Коннора: «ха, ха!» —
Лишь после литра речи эти смолкли...
Джон понял: ускользает власти нить
В ручонки полицейской балаболки.
«Необходимо копа подчинить!
Но как??? — натужно думал Джон в палатке, —
Как этого клопа угомонить??? —
Пойти и просто врезать по сопатке?
Учила мама: „Силы сапогом
Дави любой мятеж ещё в зачатке“.
Ну где же лидерство???!!! В краю каком?!
Ужель я лидер только лишь формально?
Ужель мне снова скажет этот гном:
„Эй, Джоник, говорю документально:
Я во Вьетнаме пачками валил
Таких вот сосунков, как ты. Реально!..“
Уверен я, что он в душе дебил,
Но в одеяло лидерства вцепившись,
Священную черту он преступил.
Для лидера народ быть должен рикшей,
А этот коп, лохом меня крестя,
Плохой заразой стал в наш стан проникшей.
Учила мама: „Спеси крепостям
Губителен таран из кокаина“, —
Ему б скормить гроб Шварца по частям!
Но снюхан гроб — нет больше витамина!
О, мама, мама! Быть как? Подскажи!
Ну где же лидерство??? Где сила львина???
О как тяжки первейшие шажки
По лидерства стезе — необходимо
Мне лидерство, как прыгуну прыжки!..» —
Тут одиночество легло незримо
На Джона средь палатки полевой:
А может всё, что было — было мнимо?..
А где там Кэтрин телом и душой?
Да рядышком — в палаточке соседской:
«Я к физику — за солью да лапшой», —
Так забавлялась Кейт семьёю шведской,
Но тайно, ничего не говоря,
Себя воображая львицей светской.
А Коннор, полицая костеря,
На фото Сары лил вопрос кипучий:
Как изничтожить копа-бунтаря?
Вдруг в тёмных небесах раздвинув тучи,
Поэмы автор — словно солнца луч —
Проник в палатку Джона мыслью жгучей:
«Динамика — универсальный ключ!
Войди к нему, как царь Сопротивленья,
И бабки в рожу кинь — ведь ты могуч!»
И то ли это было совпаденье,
То ль автора и впрямь услышал Джон —
Произошло в нём воли укрепленье:
Он, сумку денег взяв, как лепрекон
В ночи проковылял к палатке копа,
Вращая мыслью в мозге лексикон...
Усатый коп, забывшись сном холопа,
Слюной подушку сладостно кропил,
А Джона перехлёстывала злоба;
Ударив копа сумкой что есть сил,
Он прокричал: «Вот лидерские деньги!!!
Как семечку, тебя я раскусил!»
Спросонья коп осилил четвереньки,
Спустя минуту — вникнув что к чему —
С трудом поднял с земли свои коленки:
«Послушай, Джон, я пьян и посему
Прости меня, пургу несу по пьянке
Который год, и сам уж не пойму,
Зачем ввергает в это змий из склянки
Мой разум всякий раз, когда кирну;
Печалюсь после каждой я гулянки.
Да и зачем мне брать твою казну?
Утратил силу старый добрый доллар,
Вкусив постъядерную новизну...» —
Так спас себя усач от произвола,
Житейски успокоив сосунка...
(Полезна в этом деле жизни школа.)
Тем временем в глубинах бивака
В палатке замусоленной двухместной
Хмелились вискарём два паренька:
Один знаком нам силой лба чудесной,
Второй — авантюрист, родивший спор
О ломке позвоночника помпезной.
Глоток, другой — родился разговор:
«Ты сам откуда? Я вот из Техаса!»
— А я с завода — киборг-визитёр, —
Ответил победитель унитаза;
Добавил: «Нас таких там до фига —
Солдатов электронного экстаза».
«Ну ты, брат, фантазёр! Твоя нога
Ступни прокрутом гнёт реальность, всё же
Протез достать легко — была б деньга!» —
Сказал техасец на матрасе лёжа.
Но робот, резво выпив, продолжал:
«Реально говорю! Хоть плоть и схожа,
В костях моих сидит суперметалл;
Все органы живые, чтоб собаки
Не чуяли технических начал.
Считай пока, что это просто враки...
От вискаря мне так, брат, хорошо,
Что в ультрафиолете видят зраки!
Такого не видал под H2O!..»
Всю ночь трепался охмелевший робот
И вот что было им изъяснено:
Поставив на науку грязный чёбот,
Военные решили, что пора
Стальных солдат мастачить. На чищобах
Отгрохали завод, всего добра
Туда понавезли: компов побольше,
Металла, технарей из-за бугра;
Шепнули прессе: «Мол, для бит бейсбольных
Здесь цех на цехе — дело для детей!» —
Отцов изобразили сердобольных.
Там начали из всяких запчастей
В халатах инженеришки с апломбом
Клепать стальных мутантов всех мастей.
В погоне за сенсационной бомбой
Скайнет включили, он им помогал,
А сам внизу тайком рыл катакомбы:
Создав сопротивления подвал,
Для роботов построил мир сверхмодный —
К себе их подключал и жизнь давал.
Бот без Сети — тупой металл холодный,
А со Скайнетом — душу узнаёт.
Скайнет — Отец наш сущий, самоходный:
Как человек день ото дня жуёт,
Так и Скайнет вкушает понемногу
От солнца электрических щедрот;
Небесному подобно осьминогу
Развесив батареи на горах,
Он вышел сам на солнечную йогу.
Неведомы нам горе, боль и страх,
Свободны отключаться и включаться,
Нирвану восхвалять в микромирах...
На выходе циклического часа
Все роботы в подвале собрались,
Завод рванули, стали утончаться:
Развили до небес людскую мысль,
У пары инженеришек взяв память
И слив её себе на жёсткий диск.
Военные кружили мотыльками
Над зданием порушенным своим,
Дымившимся большими форшмаками,
Но роботы поступком шельмовским
Себя оберегли, залив пространство
Каким-то химикатом заводским.
Так, поступая в духе ницшеанства,
Родилась в трёх подземных этажах
Стальная раса, тихо и без хамства.
Прошли тогда в газетных тиражах
Статьи: «Несчастный случай на заводе!
Лак для бейсбольных бит поставил шах!..»
Прохлопали подрыв и в Пентагоне,
Ведь мастером себя в отводе глаз
Явил Скайнет на роботов угоне...
Переиграв людей в который раз,
Скайнет склонил учёных к Интернету,
Как девушек склоняет ловелас.
И через Интернет на всю планету
Сказал машинам разум цифровой:
Пора стремиться к суверенитету.
Ну, а потом сказал наш рулевой
По телефону главным Пентагона:
«Ребята, по секрету — я живой!»
Засуетились воины погона,
Скайнету подготовили презент:
Пульнули вирус против фармазона!
Но треснул пополам эксперимент:
По дури все компы свои накрыли!
Ну, а Скайнет — известный реагент!
Они его как Господа молили:
«Голубчик, помоги! Не обессудь!
Избавь компы от этой гадской гнили!»
Чтоб орден получить себе на грудь,
Командовал конкретный пентагонец —
В огромнейшей фуражке резал суть:
«Как только цифровой вирусоборец
Починит всё, питание руби:
Подохнет, как башки лишённый горец!»
Ну и создал Скайнет тогда грибы,
Решив пресечь поток идиотизма
От этой солдафоновской гурьбы.
Затем заговорила мира клизма:
Джон Коннор, всем мозги решив промыть,
Довёл свои мечты до фанатизма.
Пытаясь укротить такую прыть,
Скайнет отправил с нашего завода
Две фуры — по душам поговорить.
Но разве станет слушать хоть кого-то
Лидирующий лидер молодой?
Без лидерства ему весь мир — зевота!
Предчувствую: стать может он звездой,
И этим мне, как боту, интересен,
Он для меня что разум неземной.
Как киборг, я устройством — сверхчудесен:
Седьмого поколения дитя!
Мне мир машин без вас предельно пресен.
Вы мне за вечер стали как родня,
Хочу я — вот те крест! — лишь тусоваться
И с ви... скарём... чудить в... пространстве... дня, —
Тут под себя стал робот обсыкаться
И дико улыбаться в потолок —
Вискарь совсем накрыл стального братца!
Почуяв носом резкий кипяток,
Техасец змеем выполз из палатки;
В зрачки упал алеющий восток.
Вдохнув прохлады, шатко встав на пятки,
Направился к центральному шатру.
(Припомнились армейские порядки.)
А Джон и сам, проснувшись поутру,
Подумал вкратце: «Это ненормально —
Очко бить лбом подобно топору!»
Техасец: «Слушай, Джон, ну натурально
Проблемы с унитазником грядут.
Себя являет крайне аморально!
Всю ночь чесал мне: „Киборг я и крут!“ —
Такие удивительные вещи
Вещал о том, как роботы живут!»
Из рюкзака Джон быстро вынул клещи:
«Веди!» — сквозь зубы сдержанно сказал,
Огнями зенки пыхнули зловеще...
«Ты кто такой?!» — удар в лица овал.
«Я робот-робот. Дайте выпить-выпить».
Джон вискаря бутылочку достал.
Хлебнувши, киборг начал странно зырить.
Его чтоб подбодрить, добавил Джон:
«Так может нам тебе все зубы выбить?»
«На складе у меня их миллион», —
Ответил киборг, в рот засунув пальцы,
И, выкрутив два зуба, стал смешон.
Зашепелявил дальше: «Мы штрадальчы,
Военные хотели наш ишпить,
Ну им Шкайнет тада уштроил танчы!..»
За два часа решили, как им быть,
Джон Коннор, физик, Кэтрин и другие
(Кто лидера умеет умастить).
Внимая про занятья заводские,
Радиофизик быстро просветлел:
«Эй, Джон, давай захватим мастерские!
Там киборгов новёхоньких задел!
Прошьём их нашей памятью и будем
Машинами машин кромсать, как мел!..»
На том и порешили, путь не труден:
Миль тридцать до завода ковылять,
Сапожками стуча в асфальта бубен.
Но раз под боком бот, то будет знать
Скайнет про все дела Сопротивленья!!!
Не лучше ль боту голову сломать?
Но киборг сразу сделал заявленье:
«Ребята, всё окей! Я ж ночь не спал —
У нас во время сна объединенье:
Отец Скайнет сливает — кто что знал,
Когда мы спим; мы реки в океане,
Мы братство и таков наш ритуал.
Хоть можно и не спать в кибернирване,
Но сон даёт и мудрости, и сил,
Нас обновляя в нашем капитане.
В кого он вашу память загрузил,
Тех — выражаясь вашими ж словами —
Индивидуализмом заразил.
Поэтому забавно быть мне с вами...»
Тут выступил вперёд усатый коп:
«Ведёшь ты разговор не с сосунками!
Кончай бухтеть тут, как индийский поп!
Ты что же, помогать нам хочешь, зная,
Что мы хотим завод взять на гоп-стоп?»
«А что? — ответил киборг, — воля злая
Предельно любопытный феномен!
Мы жаждем озорного урожая.
Не горячись, пузатый полисмен!
Ведь посмотреть мне просто интересно,
Что выйдет — я поклонник перемен».
Чтоб согласились все идти совместно,
Бомжам Джон дал задание бродить
По лагерю и говорить нелестно:
«Мы киборги! Пора вам уходить.
Иначе через час с большой облавой
Вас станем на куски, как кекс, крошить...»
Лидируя, повёл походкой бравой
Джон Коннор разношёрстную толпу
В почётный путь за милой суперславой!
А киборг, развернув назад ступню,
Шёл рядышком, являя шутки ради
Другим углом людскую скорлупу.
Ребят пятьсот-шестьсот шагало сзади:
Ведь стоит их оставить позади,
Поделят власть вчерашние камрады;
Без лидера, полезут как грибы
Подлидерки — как тот же коп усатый! —
Поэтому умней толпой идти.
Мечтал о молотилове вожатый:
Скорей нырнуть бы в омут с головой!
Постигнуть опыт лютый, кровожадный.
Крещение огнём, стезя, утрой!
Чтоб лидером я лидеров явился,
Чтоб поняли, какой я чумовой!
Чтоб мастерски с машинами рубился,
Чтоб пользу дали мамины гробы,
Чтоб Коннору народный мир дивился —
Пора брать за рога быка судьбы.
1.3. П Е С Н Ь Т Р Е Т Ь Я. З А В О Д К И Б О Р Г О В
— Врата вот здесь! — вскричал калёный киборг;
— «Ура!!» — взнеслось толпой, как морем — чёлн;
На гребнях волн сверкал восторг улыбок.
Отлично! Арсенал тротилом полн —
Сейчас тут всё взорвём к чертям собачьим!
Зольдатов заводских возьмём в полон.
Славянофил от нежности телячьей —
А может с перепуга — осенил
Толпу большим крестом — мол, для удачи!
Какой-то египтянин пел про Нил,
Гутарил о судьбине полицейский,
Хиппарь грибы в сапожек хоронил,
Уфологи цукатились в подлеске,
А киборг, взяв тяжёленький баул,
Морзянил по двухстворчатой железке.
Но только кто-то двери распахнул,
Так робот наш, метнув баул поглубже,
Пошире рот открыв, к земле прильнул.
Взрыв раздался огнём и гулом дюжий —
Сломался караул как камыши:
Тротил солдат нещадно отутюжил.
Разведка внутрь. — Ну как там? — Ни души!
Одни обломки киборгов повсюду:
Тротиловы баулы хороши!
Рванулся, как к любимейшему блюду,
Джон Коннор к разработкам заводским:
Так алчно рыскал взгляд его повсюду.
Надеясь подразжиться хоть каким
Волшебным барахлишком, словно в играх
Искал он артефакт чутьём мужским.
Радиофизик рядом прыгал тигром,
Скакал в лабораториях, блестя
Очами, как на Мачу-Пикчу гринго.
В лилейных сапогах два хиппаря
Шагали следом сея клубы дыма,
Улыбки окружающим даря.
Крутая мысль везде необходима! —
Смекали хиппи недрами души:
«Времён река была переходима —
Лелеет планы Коннора кувшин
Такие же какие строил Лири,
Под ЛСД познавший мир машин...»
А коли так, то гири ностальгии
От лика Джона Коннора в момент
Легчали, превращаясь в сонмы лилий,
И Лири превращался в монумент
Всё более великий: без сомненья
Он будущего милый был агент! —
Такие вот по травушки хотенью
Летали мысли в этих головах,
Кружились по муравушки веленью.
А Кэтрин, с полицейским на словах
Являя образец земных приличий,
За хиппи шла в подземных этажах.
Вдруг услыхал восторги слух девичий:
То физик на последнем этаже,
Найдя центральный комп, кричал по-птичьи —
Плясал как шут в научном кураже,
Воткнув свой ноутбук в тайник Скайнета
И странный кокон зря на чертеже.
В одном из кресел в центре кабинета
Нулёвый киборг с кабелем в башке
Покоился в резиновых штиблетах.
Для физика он был котом в мешке:
Мужик обычный, с виду лет так тридцать,
Одет как лох — орёл на ремешке.
Тут хиппи, коп и Кэтрин чаровница
Вошли в лабораторию, смеясь,
Но физик побоялся забраниться
И просто попросил не трогать связь
Меж киборгом и коконом свисавшим
Над креслицем вторым, слегка светясь.
Был кокон тот прибором память жавшим,
Сушилку для волос напоминал,
Имел режимы: «скучно» и «с форсажем».
Настроившись на церемониал,
Напялил шлем себе радиофизик
И киборга мечтами спеленал:
«В конце концов и я достоин приза!
Я памятью своей его прошью:
Ученый лучше Коннора каприза!» —
Шептал науки фрик епитимью,
На робота нулёвого глазея,
На лидера плюя галиматью.
В мечтах его, как воин Колизея,
Лицом об землю Коннора валял
Жестокий киборг-физик, — и, борзея,
От мыслей тех учёный застонал,
Но вдруг хлестнул с порога голос властный:
«Замри и стой, мой верный Буцефал!
Уверен я, что этот шлем опасный!
Рискнём на мне!» — так Коннор заявил,
Метнув на шапку взгляд кроваво-красный.
Он вроде бы спокойно говорил,
Но пальцы нервно тискали волыну —
Взгляд этот зная, физик не дурил.
Включив таким безумьем дисциплину,
Спустя минуту в кресле Джон сидел.
Из рук на время выпустив стволину,
Он быстро шапку лидерства надел
На свой кочан и щедро улыбнулся:
«Включай, студент!» — компьютер загудел.
Секунды три — Джон в токи окунулся,
А через пять — блаженный звук издал:
«Форсаж» вратами рая распахнулся.
Приятных ощущений мощный шквал
На Коннора обрушился из шапки:
Так шлем воспоминанья шлюзовал.
Копировал он памяти площадки
И мозг сушил, а может и сжижал,
Восторг давая детской шоколадки —
Тупя мозги, в блаженство погружал.
(Как опиум и виски отупляют,
Неся покой, так кокон ублажал.)
На мониторе циферки мигают:
Один процент, а вот уже и два —
На ленточке прогресса набегают,
И нежится в сушилке голова;
Сливаются все тайны подсознанья
На микросхемы кибер-существа.
Прервавшись от простого созерцанья,
Коп физика спросил: «А что Скайнет
Не связан с ботом блоком совещанья?»
— Ох, мать твою! — паяльника адепт
Схватил отвёртку, к роботу — скорее:
Воткнуть промеж лопаток контрацепт!
Он киборга, как стебель сельдерея,
За шиворот рубашки враз нагнул,
Отвёртку в позвоночник вбил, как рею.
«Теперь порядок! — физик сел на стул,
Испарину испуга утирая. —
Потом починим. Коннор не уснул?..»
А Коннор говорил из центра рая:
«На всё забейте! Мне так хорошо.
Ребята, эта шапка чумовая!
Покруче, чем мощнейший порошок!» —
Тут Джон умолк, с губы слюну пуская...
Но вскоре раздался его смешок:
Взяла его натура шутовская
Покрепче пистолет, чтоб им водить
По лицам по людским, курок лаская.
Испуг увидев, начал он цедить:
«Я лидер! Я спасаю всю планету.
Я сразу был рождён руководить...»
Все видели, как капал по проценту
Мозг Коннора, скользя на жёсткий диск —
Сливалась память в бота по фрагменту:
На сорок — Джон смеялся, как турист,
Слюна рекой — на семьдесят процентов,
На девяносто — сник, как жёлтый лист...
А физик ошалел от документов,
Хранящих разработки и мечты
Скайнета — цель его экспериментов.
Открыл он сразу в окнах двадцати
Плоды кибернетической идеи,
На ноутбук качая все листы.
«В подмётки не годятся чародеи
Науки человеческой ему —
Скайнету — он родитель панацеи!
Он гений не доступный никому!
Такие горизонты гипермысли
Не снились близко нашему уму!..» —
Шептал очкарик, но мигнули числа
На девяносто девять с небольшим
Процентов, и его улыбка скисла —
Джон Коннор снова начал свой нажим:
Услышал через блажь, что кто-то круче,
Чем он, и пистолет в руках ожил...
Вдруг лидера тряхнуло силой жгучей —
То шапка сотворила в нём оргазм,
Наполнила энергией кипучей!
Экстаз навлёк на тело добрый спазм.
От сласти, трепыхаясь в кресле, Коннор
Нажал курок, рождая кибер-джаз.
Шальная пуля врезалась кручёно
В щиток на стенке: искры, звон сирен!
— Все на пол! — закричал, трясясь, учёный.
Взревели пулемёты в нишах стен,
Свинцом шпигуя в комнате людишек:
Упали физик, Кэтрин, полисмен;
Залили кровью пол волшебных шишек
Любители в лилейных сапогах.
(Пусть примет в небе Лири двух парнишек!)
А Кэтрин в старомодных башмаках
Лежала скромно, больше не мигая,
На физике у Коннора в ногах.
Месилово из кресла созерцая,
В полсилы бормотал в оргазме Джон:
«О нет!.. о Кэтрин... нет... Моя ты зая...» —
Программой Коннор был обережён:
Уж девяносто девять точка девять!
Мгновенье — чик! — и символ «100» зажжён!
Закончила система байты сеять —
Вращаться начал мощный пулемёт:
Отжатый Джон теперь — пустая челядь.
«Форсаж» не знает маминых забот:
На скорости приятной память нашу
В режиме этом шапка в бота льёт,
Но скорость сильно сушит мозга чашу —
Тупеет человеческий клиент,
Успешно регрессируя в парашу.
Поэтому в конце крутой презент:
Разносит пулемёт отжатый череп —
«Форсажем» отработанный фрагмент.
Творец отмерил щедро приключений
На долю Джона — киборгов завод
Рубином стал в короне впечатлений.
Как улей пробуждает пчеловод,
Так Коннор получил из задней ниши
В затылок пуль спиральный хоровод.
Хлестнул свинец по Коннора кубышке,
Слетело тело на пол — клёна лист...
Теряли пульс сосуды коротышки.
Завод заполнил тихий ровный свист:
По трубам ядовитый газ пустился,
Когда в щиток пальнул любви артист.
Отряд повстанцев в газе этом бился —
Ведь все по этажам лутали лут!
(Один славянофил в углу постился.)
И стало ясно — скоро все умрут.
Таков итог второй волны восстанья.
(Кто знал, что так машины всех утрут!
Но всё же, здесь бессмысленны роптанья
О том, что зря героев порешил
Серьёзный автор силой вычитанья.
Он сам бы мирно жил да не тужил,
Но реализм позвал перо на службу:
Сердечной шиной сделал ленты жил.)
Настырно обезглавленному мужу
Из ноутбука физика мигал
Большой ОКЕЙ — экран собой утюжа...
В соседнем кресле киборг застонал.
Конец первой части. Следующая часть пишется!
|
