I. К О.
Когда шепчу, отчаянно и нежно,
Что нам уже назначен день прощанья,
Что ветрена, обнажена небрежно,
Ты прежние забыла обещанья,
Когда грожу, напуганный разлукой
И ежегодней страстью к расставанью,
Что перед вьюгой, холодом и скукой
Я первый положу конец свиданью,
Не верь, моя подруга золотая,
Я так хотел бы вечного союза,
Что год живу, лишь о тебе мечтая,
Моя Краса, моя Любовь и Муза!
Надежда не даёт расстаться с милой,
И ход времён нас разлучает силой.
П. З И М А
К католическому Рождеству
Растранжирено золото папства.
Первым снегом умытая паства
Реформацию ждёт к торжеству.
Бросив в грязь золотую листву,
С новым Urbi et Orbi : 'Богатство,
Пышность злата - духовное рабство', -
Протестантство встаёт на посту.
'В общий путь! От крещенья морозом -
К причащению от белизны!
Под одежду, бесстыдная бронза,
Все трезвы, работящи, честны!'
И домашняя скромная проза
Наше кредо теперь... до весны.
Ш. В Е С Н Е
Когда оседает в полях ледяная держава,
А по городам её шкура побита мочой
И с грязью сбегает ручьями прошедшая слава –
Тебя вся живая империя ждёт горячо.
Забыв, чья ты дочь, что бледна, холодна и прыщава,
Что детски костляво твоё молодое плечо,
Весёлая птица полей и лесная орава
В припадке надежд попадают на старый крючок.
В разбойничьем марте не хлынет зелёная лава,
Ты вновь обещаешь что сразу за первым грачом,
В холодном апреле вдруг зазеленеет дубрава…
Презренною плотью взрослея под жарким лучом,
Ты ищешь любви, но ведёшь себя словно шалава.
Становишься Летом. Все любят. Но ты – ни при чём.
IV. Л Е Т О
Зачем ты лжёшь, как опытный любовник,
Окончивший очередной роман,
Что здесь, в широтах наших, ты паломник,
А не залётный гость из жарких стран?
Зачем лукавишь, гастролёр-садовник,
Нам оставляя пёстрый балаган:
«Цветы увяли, но созрел шиповник,
Зимой – две чайных ложки на стакан…»
Я поглупел, как пёс, узнавший ласку,
От изобилья временных щедрот
И не заметил, что сменил окраску
И расшумелся деревянный сброд,
Поверивший в предательскую сказку,
Что ты опять вернёшься через год.
|
