В холодном чреве блиндажа
В последний вечер декабря
Солдаты пили не спеша
Из кружки спирт, огнём горя.
Горела в сумраке свеча
И спирт в сердцах пылал огнём,
И каждый из бойцов молчал,
И каждый думал о своём.
И мысли каждого бойца
Ушли куда-то в "самоход",
Где у далёкого крыльца
Стучался в двери Новый год,
В уют родительских квартир,
Там, где забота и любовь.
"Прости, товарищ командир,
Но мы сегодня не с тобой.
Мы там, где много дней назад
Вручал повестки военком,
Смотря в любимые глаза,
Слезу скрывали мы тайком."
Что мог им командир сказать?
Ему ведь тоже нелегко.
И видно по его глазам:
Он тоже где-то далеко.
Он тоже думал о своём
И в этом нет его вины.
И был он со своей семьёй,
Где нет врагов и нет войны.
Был командир среди родных.
Меняло цвет его лицо.
И не убитых, а живых
Он видел всех своих бойцов.
Был, как отец родной, комбат.
Как отчий дом, стал их блокпост.
И командир в кругу солдат
Поднял священный "третий тост".
За павших выпить им не грех.
Спирт в кружке чистый, как слеза.
Подняли молча тост "за всех"
И опустил комбат глаза.
Что мог солдатам он сказать,
Седым от горя и невзгод?
Он мог им только пожелать
Прожить без крови этот год.
И все согласны были с ним:
Настал бы дембель поскорей,
Вернуться по домам своим,
Обнять любимых матерей.
И каждый думал и молчал.
Был тихий вечер на войне.
Дрожала пламенем свеча,
Роняя слёзы в тишине.
|
