В доме брежневской застройки, в сетке арматурных жил, в клетке маломерной кройки я работал, думал, жил. Там залив, направо парки, во дворе ликует сброд. Тусклый свет парадной, арка разевает черный рот. Ночь пуста и день бесславен, а за окнами вдали тлеет угольная гавань: краны, море, корабли. Как миры иной породы, где в огне горит вода: пароходы, пароходы, бухты, страны, города. Плещут волны, ветер шалый, на губах морская соль. Белый борт и парус алый, Здравствуй, милая Ассоль!
Здравствуй, горькая отрава, крики, бряканье корыт. Здравствуй, пьяная шалава. Здравствуй, город, здравствуй, быт. Здравствуй, Невский и Советский, Мон-Парнас и Риволи, Бронная, Тверская, Пресня, гулкий колокол в дали… Здравствуй, холод магаданский, вологодские леса, дикий окрик хулиганский, подворотни голоса. Здравствуй, в облике парадном городская злая спесь… Жизнь проходит где-то рядом, где-то рядом, но не здесь… Под сурдинку пьяной песни, под соседский говорок в мире утлом, мире тесном жизнь творится между строк. В дальнем море, в дымке синей, между малым и большим, между строчек, между линий, между мертвым и живым.
|