Говори мне «love me», лови меня, вулканической лавой теки по моим словам, не продавай мою душу, на бусины не меняй, ни весенним ливням, ни златогривым львам не отдавай тепло моего огня, успевай обнять, пока он во мне горит.
не меняй меня ни на чешские стекла, ни на оскольчатый хризолит.
Это твой лабиринт, а душа у тебя болит, потому что ты не знаешь – зачем его создавал из всех страхов, из всех серых гранитных плит, из обид, из бессмысленных поворотов, из глупостей и бравад, зачем вешал солнца пустой овал, словно пыльную лампочку в тысячу киловатт, над моей головой.
Это твой лабиринт, царствуй, путай, веди, целуй, будь огнем, превращающим красоту в золу, пустоту в цветок, бесценный и полевой, целый мир – в коробку, кулоном висящую на цепи
у тебя на шее, в ней я и стена, стена.
Ты скажи мне хоть слово – и я стану тебя любить.
(Ведь так часто бывает, что мы любим кого-то, на
нежность, небо, надежду отвечая своим метельным
разрушающим чувством – не выдержать, не убить).
Потому что любовь – небольшая совсем цена,
чтобы кто-нибудь нес мою душу, как крест нательный.
Это твой лабиринт, и такая в нем тишина, что мне кажется, что любовь твоя – беспредельна.
Переходы, лестницы, сумраки чердаков, черно-белые фильмы и старые фотоснимки. Это твой лабиринт, ты в нем властвуешь, но не с ним ли устаешь ты бороться, как с опаснейшим из врагов?
Златогривые львы – это чтобы меня сберечь, эти стены – чтоб спрятать от горечи или фальши.
Умирает душа с каждым разом от наших встреч,
И я просто не знаю, что делать дальше.
|
