Перетирал с расплавленной смолой
каминную золу, и превращая в линзу
сурьму и медь, за полною Луной,
на ферме наблюдал. «Лишь снизу
вверх возможен самый точный взгляд!
Гипотез никогда не измышляю.
И соткан в свет цветов различных ряд.
На чёрной простыне не исчезая,
он только отражён, и через створ
оконный должен снова возвратиться
до самой бесконечности, чтоб взор
оценивающий - мог бы повториться».
Коснулся луч сетчатки, словно струн.
И ярче стал от мысли терпеливой.
В число и знак, в изгибы новых рун
зависимость приливов и отливов
от звёзд - выводит медленно перо.
И открывает этот ключ все двери
в пространства неизвестные. Ядро
для каждого предскажет, и потери
движения - предвидит. Камнепад
возможен и за тёмной пустотою.
И значит пустота, уже, - не Ад,
но сад планет, что держатся уздою
их сил – на расстоянии. Часы
самих себя и созреванья злака,
когда все равноденствия – весы
плывут обратно стрелке Зодиака,
и прошлое до малых величин
неумолимо сократят, раздвинув
незримый веер следствий и причин.
На старый телескоп платок накинув,
из кабинета вышел он, как с корабля
сошел на берег - верною предтечей.
Как тот, кто прокричать сумел: «Земля!».
И движется ко Времени навстречу.
|
