...и белый голубь продолжает перелёт над лесом тем, где через перекаты, поток стремится к заводи, но бьёт родник подземный. Он всегда обратно
(теченью тёплому не в такт) - водоворот закручивает вниз, и поднимая донный ил, - его на берег - там, где валун истёрт, отбросит, чтобы дальше растворённый,
а значит лёгкий, еле видимый, песок через луга и сосняки - туда, где устье - к холму доставить, и степной восток (до волжского глухого захолустья)
с опольем чернозёмным без труда скрепить навек податливою глиной. Тростник, осока, ивы, череда. И плещет окунь, уходя из тины.
У тихих вод, где их не слышен ход. И где не видно тропок под травою - там княжеские кони шли вперёд, и, словно пред невидимой стеною, -
остановились намертво. В шатре походном видел первый всадник* - в лучах, со свитком, как на алтаре - Заступницу. Растущий виноградник
чуть впереди неё. И речь обращена окрест, и отзовётся точным словом: «Здесь место новое, но будет пелена не жгущего огня для нас покровом
спасительным». И словно невесом стал известняк от тесла и скарпели. Столпов - четыре. Воплощенный сон. Немного приподнявшись над купелью,
от пояса колон, где лики строгих дев застыли, словно слушая прошение, (их сверху сторожит не спящий лев) - до купола - единственным решением
храм в ней же отражён, и закомар с оконницами зримы полукружья. Их в час ночной мерцающий стожар подсветит, чтобы главное оружье
у псалмопевца – гусли быть могли от дна до звёзд воссозданною осью. И вновь окажется вращение Земли созвучным птицам, чье многоголосье
разбудит утром тех, кто пар речной пройти решит на лодке. И скольжение вдоль русла - станет той величиной, что можно называть освобождением.
*князь Андрей Боголюбский.
16.05.2010 г.
|