Под говор колёсный считать огоньки в тёмном поле,
не глядя в окно, содрогаясь от внутренней боли,
и в ней различать привкус новой внезапной разлуки,
шагать в ледяные объятия сладостной муки,
царапать запястья, смеяться в лицо беспредела
от счастья, что боли подвластно лишь слабое тело.
Забывшись, забыть полыхающий летом румянец
одной из плененных свиданьями питерских странниц,
но вспыхнет румянец рассвета, и сердце забьётся,
как звёздная дрожь, отражённая в бездне колодца.
За полем и лесом стеною встаёт непогода:
там прячется город за узкой чертой небосвода,
там город прокрустовых жертв, где всё тонкое рвётся,
там город, где светит твоё безответное солнце,
там прячется город, под слякотью серой простужен,
как прячу я то, что готово прорваться наружу,
всё то, что смутить тебя может, сдержу, догорая...
О, лучше об этой поездке не знать, дорогая...
|
