Бездельник, он играет с нами, Воображенье топит свечи, И мы усталыми глазами, Взираем ласково на вечер. Как это мило – безусловно, Когда в закате тают тени, И мысль становится покорна, Такой, приятной сонной лени. Дневные отыграв молитвы, В чужих костелах преклонившись, К нам возвращаются мотивы, От нас, до нас переселившись. И даже, чуточку, неловко, Но пониманье жизни скоро: Какая, все же, ты плутовка, Кто ж спорит в свете сам собою.
Бездельник, он играет с нами, Да, посмотрите – он смеется, Упорно синими ногами, О нашу доблесть тихо бьется. Восторжен, и опять спокоен, Он верно, что-то замышляет, И вместе с тем – потусторонен, Ответы дымкой растворяет. Предвестный друг печальной ночи, Вопьется синими глазами, И наколдует, напророчит, И отречется утром ранним. Подлец, но кто из нас подлее, Не скажет ночь, ни день, ни утро, А надо быть - всегда смелее, Что б убежать – вот это мудро!
Бездельник он играет с нами, Воображенье топит свечи, Мы просыпаемся с призами, Которые сподобил вечер. Прекрасные день брачует время, И сладость грезится в восходе, Какая славная идея, В бесповоротном переходе. Как я хитер, а он умнее, В нем благость близится тенями, Я понимаю холодея, Что наслаждает вечерами. Пальмира дня – дерзаньем правит, Блажит тревогою успеха, А вечер – телом отдыхает, И тратит добытое эхо.
|