Рисовал я в уме небылицы Под смолящий дымок сигаретный, Всё вопрос находил безответный, Что понятий стирает границы.
Размышлял я о жизни убогой Чёрно-белою краской рисованной Приведёт она длинной дорогой Прямо к смерти, давно уготованной.
Что же там, за последней чертою? Пустота, безмятежность слепая? Души добрые волей святою Упокояться праздностью рая? И минёт злую душу награда, За грехи станет пленницей ада?
Грешник будет наказан судьбою. Ждёт расплата при жизни его. Грех был создан всецело с тобою, Мир людской. Да найти бы того Объяснит кто всю суть мирозданья… Ведь предел есть любого начала… Как вершины вселенского знанья. Наша жизнь ещё роль не сыграла В непонятном спектакле вселенных. Эволюций плеяда нетленных Ждёт нас в будущем через столетья. Быть лишь так и не Быть по иному. Распустяться ли счастья соцветья Дивным садом по шару земному?
Я заглядывал в дебри пороков, Рассуждал про сознанья первичность. Кто стоял и стоит у истоков? Всемогущего духа безличность?
Может кто-то писал эти строки? Чью-то душу печаль стала гложить, Что людские так гнусны пороки… Можем сами себя уничтожить.
Человек был и нет человека. Разразимся печалью прескорбной. Он ушёл не под «тяжестью века», А под «дрянью жестокой и вздорной», Той, что губит и в раз разлагает Наши души, влекомые смрадом. Быстро «дрянь» в свой мирок зазывает, Становясь для людей только ядом.
Что ж оставит моё поколение Неизвестным потомкам своим? Вседозволенность, глупое рвение Предаваться забвеньям лихим?
Молодёжь отравляет жестокость Непокорность в глазах и величие. Травит речи их дерзкая колкость, Что по-свойму трактует приличие. Всё же буду я Богу молиться Чтобы силы Нам дал не сломаться К совершенству благому стремиться И под дьявольский гнёт не податься.
И не раз утопал я в мечтаньх, Тех, что грели добротно душёнку. В тех за смыслом я гнался скитаньях, Но пока не закончил я гонку.
Не приносит она мне покоя Эта глупая, странная юность. Ничего мне не светит без боя, А противник мой—вечная трусость, Перед завтрашним днём неуверенность И в своих же желаньях потерянность.
Рисовал я в уме небылицы Рассуждал о себе и о Многом. Выход есть из «печальной темницы», И указан он будет нам Богом. .
|