(Из цикла "Летопись любви")
У нас с тобой опять размолвка,
и я в отчаянье ужасном.
И перед сыном мне неловко.
И чувствую себя несчастным,
на сто процентов виноватым,
хоть, если честно, в чём – не знаю.
Но я – мужчина, а не вата,
и на себя всё принимаю.
Быть может, мимоходом ляпнул
я несуразицу какую,
как кислотой на рану капнул.
Но я, родная, не ликую,
что сделал больно. А быть может,
в твоих глазах я не увидел,
что есть такое, что тревожит
тебя, и этим вот обидел.
Вину в размолвке принимая,
скажу, что в пятнах и светило.
Хочу поэтому, родная,
чтобы скорей меня простила.
Смотреть мне, молча, не пристало,
что ты вниманье всё картошке,
что сын измазанный сметаной,
даёт лизать мордашку кошке.
И вот решительно встаю я,
преодолев своё отчаянье.
И… оглушительно целуя,
рву надоевшее молчанье.
1956.
|
