Рыбачья лодка средь армянского нагорья полна улова ассирийских царей
Шелками православными промокла, пейзажами властительных морей
Когда излюбленное блюдо из ракушек, затейливо уложенных на дне,
Кавказский перс костром готовит вкусно, нагорная беседа о вине,
Тогда из золотых от Соломона копи восходит на вершину исполин
Твоей души тот труженик чудесный, среди алмазных диких афалин
Расхожее на нитки самомненье, роскошество напитков в семь рядов
Орнамент на той лодке серебрится – рыбачья пристань в сумраке родов.
|
