А иван-чай такой душистый!
Из рассказов поисковиков, самый роскошный иван-чай
растёт в местах не захороненных солдат
Здесь тропы зверя,
А не вёрсты,
Здесь жизнь
В таёжной кабале –
Берёзы чахлые,
Наросты
И скол осколков
На скале,
И старый пень,
От горя мшистый,
И знамя
Ветреной зари,
А иван-чай
Такой душистый,
Что вроде шепчет -
«Завари!»
По следу я иду,
По следу,
На голоса
Летящих стай,
И, коль дойду,
То за победу
Мой путь по тундре
Посчитай!
Дойду, дойду –
До цели близко,
Разносит ветер
Лай собак!
..Заметен вместо
Обелиска
Среди камней
Тотемный знак!
Вот и дошёл -
К чему огласка?
Я сам потерянный
Пырей!
...Скала,
Простреленная каска
И прах немецких
Егерей!
7.07.2007
И кажется...
Несётся лист аллеями
Осенний,
Плывут дождями
В небе облака,
И, кажется,
Эпохи потрясений
Россия
Не оплакала пока!
И, кажется,
В минуту ожиданий,
Когда сидишь
В кромешной темноте,
Не слышится
Отеческих стенаний,
А мы висим
На дедовском Кресте!
Печаль мала,
А на витийство мода
И барский бред
У царского окна,
Кому-то дождь –
Простая непогода,
А мне пророчеств новых
Целина,
И нет покоя
Даже на минуту,
Едино всё – и бездна
И стена,
И, кажется,
Я ощущаю смуту
И в топоте
Степного табуна!
Но в тесноте оград
И старых зданий,
В зловещей
Полуночной тишине,
Я различил
Обыденность рыданий,
И стало легче
Почему-то мне!
27.06.2007
Исповедь Ивана Грозного
Да! Царство ваше – труд, свершённый Иоанном,
Труд, выстраданный им в боренье неустанном.
И помятуйте вы: всё то, что строил он –
Он строил на века! Где - взвёл до половины,
Где – указал пути... И труд был довершён
Уж подвигом Петра, умом Екатерины...
Поэт Аполлон Майков,
из поэмы «У гроба Грозного», 1877
О, род людской, надменный и больной,
Погрязший в блуде и боярской лени –
Гордись своей удельной стариной,
Меня ж поставь, как смерда, на колени!
Скажи – не так я правил и рядил,
Не так я брал назначенную плату,
И что порядок строгий насадил,
И волю дал безумству и разврату,
Что отправлял бояр опальных в ад,
Что часто был и сам в опричной доле,
Что на Руси один я виноват
В борьбе Москвы и страшном своеволье!
Умерь слегка, потомок, зло и прыть –
Не говори обыденно и ложно:
Меня во многом можно укорить,
Да развенчать вовеки невозможно!
Я не рождён для смеха и забав,
Я не подвержен с юности коварству,
Возможно, я в поступках был неправ,
Но я служил не прихоти, не барству,
Не челяди, не знатному родству,
Не всякой твари, годной для испуга –
Служил я Богу, а не божеству,
И пеленал настойчиво и туго!
Простит ли Бог? Я крови не хотел –
Я кроток был, что времени не странно,
Но слишком рано я осиротел
И повзрослел в покоях слишком рано!
Был обделён и Богом, и родством,
Жил под перстом сомнения и жажды,
Не раз обижен барским шутовством
И был напуган в детстве не однажды!
Мне ночью сон, а, вроде, и не сон,
И мне казалось – время посмеялось,
И я считал – врагами окружён,
И многое обидное казалось!
О, нет же, нет! Я в куклы не играл,
Зато дрожал не раз от скрипа двери –
И сколько сил я в детстве потерял?
И кто вернёт обидные потери?
Я не умел ни резать, ни карать,
Я был один с обидною свободой –
Кто власть мою пытался отобрать?
И кто хотел быть Главным Воеводой?
О, нет же, смерд! Позоришь и шалишь,
И ложью правишь старые стропила –
Я видел где, какая ходит мышь,
И мне казалось многое не мило!
И кто под этим выдохом сокрыт?
И кто на детских слабостях играет?
Царю не нужен личный Фаворит –
Царь сам ветра и судьбы выбирает,
Он крутит сам своё веретено,
Он сам горит державными трудами –
И никому при власти не дано
Вершить Закон благими господами!
И я своим Законом не играл,
А я судил! Судил нередко строго,
И Трон Державный я не воровал –
А счёт свой вёл с Владимира Святого!
И в этом прост высокий пересказ –
И слава в нём, и вековая мука:
Боярин мне и Церковь – не указ,
Мне Бог один Свидетель и Порука,
Он Светоч мой и он же – Судия,
Он мой Спаситель в царской круговерти,
И только я! Поймите – только я
Ответ держу пред Ним до самой смерти!
Оставьте блуд и вывод воровской –
Судить вы поздно в дерзости явились,
И знайте! Царство собрано Москвой –
Здесь по Закону предки воцарились!
Не разбирали в спешке – «что, по чём!»
Но знали взлёт своей и вражьей скачки –
Прошли с огнём, нередко, с калачом,
По всей удельной, сумрачной горячке!
Мы подрастаем! Это – не черта,
Мы хорошо проучены и биты –
За мной Иваны, Невский, Калита,
За мной Донской и все Митрополиты,
За мною раб и сумрачный монах,
И боль потерь, и вековая слава -
Смертей без счёта у кровавых плах
И первая Московская Держава!
Я так считаю! Этим знаменит –
И в этом боль и солнечное счастье,
А Царский Кремль – давно не старый скит,
А Дом, где не найдёте двоевластья!
Я в том один Знамение Суда –
Я Брат, Отец и я – благая Сводня!
...Прости, народ! Опричная узда
Тебе не предназначена сегодня!
Но, как сказать! И в нашем слове ложь –
И мы своим привычкам уступали:
Коль поискать – в синодиках найдёшь
Различный люд, подвергшийся опале!
И это так! И мне не всякий мил,
Не все моей порукой обогреты –
Я царский меч так часто возносил,
Что забывал славянские обеты!
По делу зло! Не просто говорок –
Его я в сердце сумрачном лелею,
О, я давно давал себе зарок,
Что никого в борьбе не пожалею!
Ушла долой былая старина,
И я в Москве пишу иные главы –
Со мною Царство, новая страна,
И не осталось княжеской забавы!
И это я! Я делать так велел –
Моя горит Державная Корона,
И Старицкого я не пожалел,
Как главного наследника для Трона!
Мы светим сами, сами и горим
И узнаём других по старым ранам,
И Русь - не Русь, а нынче - Третий Рим,
Как мой ответ коварным агарянам!
Но я устал – теряю много сил,
Меня речами можно обезглавить -
Но почему боярин возомнил,
Что он Землёй такой способен править?
Где умысел? А где тут ворожба?
И отчего так много нынче плача?
...Моя борьба – не царская борьба,
А Богом мне вручённая задача!
Дана мне власть! Великая дана,
И в этом Провидение и Милость –
И погляди: Казань покорена
И Астрахань с судьбою примирилась,
Спешат по Волге грузы в два конца –
Читай, потомок, не подложный свиток –
Прибыток есть для русского купца
И для казны значительный прибыток!
Везут товары разные с утра,
А бурлаки работают до пота –
Везут рыбец, белугу, осетра
И всякой рыбы, кажется, без счёта!
Как веселят торговые ряды –
Москва красна не только пирогами:
Везде мои державные труды
И острый меч над старыми врагами!
И нас уже иное время ждёт,
Где каждый рублик возвеличит сумма –
Моя Земля Сибирью прирастёт
И царством непокорного Кучума!
А, если так, то этим дорожи –
Мой результат от праведного спора,
А вон и в рясах важные мужи
Возносят глас Церковного Собора!
И всё-то впрок! И, кажется, не зря –
Считать устали в обнищавшей яме:
По воле Бога и Государя
Возрос Судебник новыми статьями!
Повыше спрос и меньше перекос –
К Закону обращайтесь, как к Иконе,
С добром на Волге необъятный плёс
Разносит славу в колокольном звоне!
И кто с утра ещё подложно ныл?
Кому ещё топор державный нужен?
Я вольницу навеки приструнил
И Новгород Москве теперь послушен!
И Псков притих! Как будто бы оглох -
Он, видимо, за милость – благодарен,
Да мне нужней сегодня скоморох,
Чем с умыслом обиженный боярин!
А вот и рать! И пушки есть при мне –
Я трогать не советую Державу,
И я сужу по властной старине,
А, коль решу, то я сужу по праву!
Успел трудами многое стяжать,
И по другому не пытаюсь мыслить –
Могу свой счёт достойно продолжать,
Хотя дела мне все не перечислить!
...Но что-то мне давно не по себе,
И часто душу беспокойство гложет –
Что потерял я в праведной борьбе?
И кто понять мне Истину поможет?
Коль в Правде Бог, так кто на небесах?
Куда глядит всевидящий Мессия?
И что лежит на божеских весах?
По воле чьей ушла Анастасия?
От страшной крови - беспокоен сон,
Не разобрать мне радостную Лиру –
Была б жива, и я бы был спасён,
И не занёс бы грозную секиру?
Ответа нет! В себе не разберусь –
Нет для меня надёжного лекарства,
И, кто сказал, что не прощает Русь?
А, может быть, простит за святотатство?
А кровь красна! И вовсе не вода,
А что ни крик – разносится несчастье,
И где теперь боярские рода?
То я их свёл секирой в одночасье!
А смерть идёт! Она уже не спит,
И многое в Отечестве не ясно –
Вдруг голосом Филиппа возопит
И бросит мне упрёки громогласно?
И огорошит – «В дерзости поплачь
За кровь и смерть поверженного сына!
О, ты не Царь! Ты Аспид и Палач –
Спешит твоя до срока годовщина!
И ты уйдёшь, как провозвестник смут,
И возрыдает Русская Землица –
Ты сам в душе - Малюта из Малют,
Но ты не первый Русский Кровопийца!
Ты думал что? Боярство устыдил?
И нам кричишь – от крови торжествую?
О, нет же, нет! Ты в гневе победил
Простой народ и Родину Святую!»
...Но где он век России, золотой?
Я не гадал, что возвратится плата -
Услышал я под старою плитой
Безумный звон московского набата!
И смерть неслась вдоль каменных палат,
И пропадало царственное слово –
То по Москве гулял опальный кат
И кровь лилась Бориса Годунова!
А у моих ослабленных границ
Меч обнажило радостное панство,
И мой народ, склоняясь молча ниц,
Приветствовал на Троне самозванство!
Как многое под корень сведено,
Как многое погибло в крутояре –
И где оно – опричное звено?
Его уж нет, но есть они – бояре!
Ну, как же так? Я вроде торопил,
Я ж пролетел кровавой колесницей?
О, не сумел! И всё же не добил
Боярский род карающей десницей!
Они спешат с надеждою в умах
Трон оседлать, как старую конягу –
Да им бы только гадить в теремах
И рассылать подмётную бумагу!
Тот зван на Трон, а этот – тащит в ад,
И всякий день кровавые салюты –
И что сказать? Креститесь! Виноват!
Я – Иоанн, родоначальник смуты!
Прости за всё, поверженный народ,
Не я один в твоей печальной доле!
...Мои плоды Романов соберёт
Чуть позже на порушенном Престоле!
4-5.12.2008
Исповедь Петра Великого
О, мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной,
На высоте, уздой железной,
Россию поднял на дыбы?
Александр Пушкин, 1833 г
Дай, Бог, убогому постой,
А, нехристю, тюрьму!
Расти в России сиротой –
Не дай, Бог, никому!
Я – сын Царя, почти мечта,
При мне родная мать,
Но понимал – я сирота,
Что тяжко понимать,
И тяжко ведать свой урон
И дней сиротских связь,
Когда борьба за Царский Трон
Так рано началась!
Не под мечтою детский след –
Прости нас, Боже Свят,
Я кровь увидел в десять лет
Средь каменных палат,
Я видел с Красного Крыльца
Безумный приговор –
Старообрядца и стрельца,
И с криком Царский Двор,
И смерть того, кого любил,
И дом, почти острог –
О, нет! Ничто я не забыл
Да и забыть не мог!
Молчи, Земля, не говори –
Порядок Царский смят:
Молчат мои поводыри
И Пастыри молчат,
И приутих боярский сброд,
Монах и дворянин –
Команду ждал честной народ,
Но где он, Русский Сын?
Где Воевода и Пророк,
Где наша старина?
...Я рано выучил урок
Наглядно и сполна!
И пусть пока сестрицын Трон,
Где всякий неслух смел,
Но знайте, я не побеждён -
Я просто повзрослел!
Сильней по жизни понесло –
Прощайте, Терема,
Преображенское Село
Мой дом, а не тюрьма!
И здесь, от Божеской руки,
Предгрозною порой,
Мои Потешные Полки
Займутся не игрой!
К чему сокольничий наряд?
В нём мне не по себе –
Отныне я порядку рад
И пушечной пальбе!
Здесь и начала, и замер,
Здесь время – новизной,
Здесь штаб и обер-офицер
С потешною казной!
В учёбу все вовлечены –
Уроки мне не счесть:
Есть настоящие чины
И даже крепость есть!
И, в разномыслии забот,
Хорош военный стан -
Нашёлся где-то старый бот
Постройки англичан,
А я – отличный бомбардир,
Я продолжаю спор –
И я ещё нарушу мир,
Я дам сестре отпор!
О, я не тот! Я стал умней -
Как учат синяки!
Стрельцы, священники при ней,
При мне – мои полки!
И я – под Божеской Звездой –
Натянем тетиву:
Живу Немецкой Слободой
И Истиной живу!
Мной русский посох не забыт
Со времени Малют,
Но в Слободе почище быт
Да и практичней люд!
Тут немец смотрит прямо в рот –
Воистину, артист,
И верен вроде Франц Лефорт,
Хотя авантюрист!
Тут в чём-то надо подрасти
И бросить тлен на слом –
«Иван Хмельницкий?» - он в чести
За пьяненьким столом!
Словами даль обнажена
И балует игрой,
А дама – точно не жена,
А ночь - не «Домострой»!
Да и запретов разных нет,
Приятен всякий миг –
О, это университет,
Коль не было других!
Что мне Иван да Спиридон?
Кого сегодня чтить?
Со мною генерал Гордон,
Способный научить!
И труд державный до зари,
И сумрачный Лефорт –
Почти готовы пушкари
И мой Потешный Флот!
...Но повернулось время встарь
Под облаком годин –
Один я нынче Государь,
Один я Господин!
И у дубового рожна
Я всех могу карать –
Мне нынче Родина важна
И Воинская Рать!
Есть всё, что стоило любить,
И есть, куда мне мчать,
А вот и Дума – «Флоту быть!»
Успела прокричать!
Есть те, кого уже простил,
Есть те, кто кончил спор!
...Успел! Архангельск посетил –
Неведомый простор:
Во мхах гранит и дерева,
Осока да камыш –
И что мне старая Москва
И затрапезность крыш?
Ты погляди – какая ширь
И дождик полосой,
И Соловецкий Монастырь
С бунтующей красой!
Сам, удивляясь, в сон поверь,
Что Богом суждено –
И убедись – в Европу дверь
Прорублена давно!
Москва моя – из браги в квас,
Амбар и короба –
Слаб у Отечества каркас:
Русь знанием слаба!
Пора, пока не грянул гром,
Пока на сердце пыл!
...То я голландским топором
Шпангоуты рубил,
То я свою гордыню стёр,
Но в немощи не сник –
Я, Пётр Михайлов, волонтёр,
Я просто - ученик!
Не мне отеческий покой –
Я строю по рядам:
Своей мозолистой рукой
Держу немецких дам,
И для меня запретов нет –
Что печь, что сеновал,
Я, вспоминая этикет,
Зубами мясо рвал,
Мне по нутру дымы и гарь –
Я через годы мчусь,
Я - Скиф! Я - Русский Государь,
Предерзостно учусь!
Смотрю, как смерд, упрямо в рот –
По горло в дело врыт,
Я знаю – это парус-грот,
А это вот - бушприт!
И мысли – точно по годам:
Учитесь, Государь,
И мне по нраву Саардам
И лондонская хмарь,
И камень к камню – камни сплошь,
И качество оправ!
...У них диковинку найдёшь,
У нас - предикий нрав!
У них – прекрасные поля,
У нас же сорняки -
Нужны! Нужны учителя
И новые полки!
Но сам я слишком волосат –
Спеши! Сообрази!
И мой отеческий посад
В помоях да в грязи,
А приглядишься – так везде:
Дубина да кастет,
Да и в Немецкой Слободе
Совсем не высший свет!
Да мы и ночь считаем днём,
Мы сами палачи –
Нам ночью лучше с кистенём,
А днями – на печи!
Нам в радость скопище телег,
Нам – санные снега
И звон, как русский оберег,
А лучше – батога!
И вся Россия – недород,
А бунт – обычный яд,
И я вам не английский лорд,
А русский азиат!
И голова для нас – качан,
А кровь – добротный след,
Я – не Монарх для англичан,
А варвар-самоед!
Рубить умею, не ваять
И, в дерзости, пороть –
Да нам веками исправлять
Свой нрав и злую плоть!
Но где покой на пять минут
И сутки не в поту?
...В Москве гудит стрелецкий бунт -
Опять невмоготу,
Опять узда и гневный пыл,
Опять бесовский раж –
Я не забыл! Я торопил
Дорожный экипаж!
Ну, что ж, сестрица, берегись –
Разделим серебро!
...Я поднимал на дыбу, ввысь
Виновных за ребро!
И был единый приговор –
«В застенках – не жалеть!»
Тут кровь крюков и криков хор,
И роковая плеть,
И просьба к Богу, между – «Пить!» -
Я это не забыл!
И я кричал – «Рубить! Рубить!»
И головы рубил!
На ком вина и не вина –
Кто кровью свежей сыт?
Прости, родная сторона,
А, может, Бог простит?
И, может, справится верстак
Средь хаток и хором?
В России лучше только так –
Крестом и топором!
...Но не хотел я сеять смерть –
Не в этом суть моя!
Ах, как бы вовремя успеть
К надежде бытия!
А, значит, Истина во мне,
А не безумство крыл –
«Готовься к Северной войне!» -
Мне Голос протрубил!
«Готовься! Будешь знаменит,
Что сбудется – не зря!»
Что? Голос вечности звенит
Опять у алтаря?
Я перед Богом очень мал
И мало так успел,
Но я на клиросе стоял
И с хором песню пел!
Каков Приход – таков и век
Под дымкою берест,
И я, набожный человек,
Но кровь на мне и Крест!
Но я ни капли не урвал –
«Эпоху создаём!» –
Я пил, но я не воровал,
А вора бил дубьём!
И мне не надо городьбы,
Не мёд мне по усам –
Я поднимаю на дыбы,
Но я на дыбе сам!
Я рву в запале удила -
Со шпагой, на коне:
Жила бы Родина, жила,
А Истина – во мне!
...Покоя нет, лишь новый зов
Да сонмище дорог –
Был взят с победою Азов,
Но призрачен итог!
Уж больно множество врагов,
А планы вкривь да вкось:
До Черноморских берегов
Дойти не удалось!
И повернулись судьбы вспять
В обыденной тоске,
А Флот остался догнивать
В азовском ивняке!
Вот и победа, как позор,
Лишь опыт не забыт –
И я на Север бросил взор,
Где был под Нарвой бит,
И в этом – Божеский урок,
Но это и не крах –
Мне нужен свежий ветерок
В отеческих делах!
Ищи судьбу не в старине –
Иной теперь редут:
Так не готовятся к войне,
Так приступ не ведут!
Нужны великие дела,
Чтоб вовремя успеть –
То я срывал колокола
И плавил срочно медь,
Готовил пушечный набор,
Готовил русский штык,
И верил, что подарит спор
Мне грозный материк!
Но, что ни шаг, огромен круг
И слабость русских жил,
Но Град Великий – Петербург –
Я в топях заложил!
В нём будет камень и гранит,
В нём будет мой постой,
И Град сей будет знаменит
Судьбой и красотой!
И, второпях, среди болот,
В стихии вековой,
Я строил Русь и Русский Флот
Державною рукой!
Я поднимал трёхцветный стяг
Под громкий возглас – «Ах!»
...Как вся Пальмира на костях,
Так Русь на черепах!
Она безумно - велика,
И с ней кровавый след –
Копни лопатой в три штыка –
Отыщется скелет!
Наш на костях построен мир –
Заглох славянский плач,
И я – Отец и Бомбардир,
Я – Плотник и Палач!
А всяко дело – не пустяк,
А жизни – нипочём:
И строить можно только так –
Примером и бичом!
И гнать Россию без дорог,
И видеть в этом дар,
Я знаю - Государский Долг,
Важней судьбы бояр,
Важнее русло для реки,
Важней фалрепный звук!
...Вон, за границей барчуки
Грызут зерно наук!
На мачты – быстро и бегом,
А парус – к новизне:
Сбежать попробуй – батогом
Продёрнут по спине!
По делу – будут железа,
По праву – «К смерти, тварь!»
Я и Отечеству гроза,
Я – Лекарь-Государь!
Я раскидал московский слой,
Я делом дорожил –
Адмиралтейскою иглой
Отечество прошил!
И здесь, над Северной Рекой,
Приветствую баском –
Смолой запахло и пенькой,
И дымным костерком,
И свежей стружкой от дерев,
Ухой, что всех зовёт!
...Не удивляйся, Шведский Лев,
Россия строит Флот!
Но спор не кончен под Звездой
И я пока не глух –
Вновь беды! Беды чередой
Несутся в Петербург,
Но не страшит горячий вал –
Укрыли берега:
Я под Полтавой добивал
Давнишнего врага!
Но выбор в чём-то был на глаз,
А глаз бывает слеп –
Я выбрал друга на заказ,
Мазепу из Мазеп!
А у него наряд – жупан,
И он продажный спец –
Он и казак, и в чём-то пан
И в Турции жилец!
Как часто выгодой играл –
Так в прошлом и теперь –
То Русь Святую выбирал,
А то к полякам дверь!
Но где предательский галоп?
И чем предатель сыт?
Он у предбанника Европ
Предательски стоит!
Но у Победы клич – «Налей!»
Нальём! Не дело ждать –
За шведов тост, учителей,
Учивших побеждать!
Но не совсем затянут жгут –
Есть Истина – «Иди!»
И впереди ещё Гангут,
Гренгамы впереди!
Как и Россия – я не тот,
А планы мне – не вдруг:
Есть у меня достойный Флот
И Щёголь – Петербург!
И флаг на мачте, и аврал,
И выкрики – «Изволь!»
Но я и сына потерял –
Он тяжкий Крест и боль!
Я на бегу, в горячке жил
И делал всё, что мог –
И я же сына положил
На жертвенник эпох!
И нет семейного огня,
И сумрачен чертог,
Судья ж единый для меня –
Мой Православный Бог!
Но кто за временем стоит?
Кто выше правых дел?
Готовил смуту дальний скит
И поп, и старовер,
И вековая старина,
И весь московский сброд -
И мне объявлена война,
Но с кем сейчас народ?
Есть тяжесть царственной руки,
Есть сети пеленой –
Со мной надёжные полки
И гвардия со мной,
А сила – в силе и в ходу,
И настоящий Флот!
...Куда я Родину веду?
И в чём земной расчёт?
И для чего такой размах?
И где он – мой восход?
Есть помрачение в умах
В России каждый год!
Но на кровавой полосе –
Не всякий господин:
Мы рассуждать готовы все,
Вести готов один!
И в этом русская беда
И пьяный день в бреду –
И я не знаю: что? куда?
Но всё-таки веду!
Так было! Стоит ли гадать?
Где бешеный сувой?
В моей Земле опасней ждать,
Чем сделать выбор свой!
Стекает времени вода –
Жалеть ли нам о ней?
Зипун, треух и борода
Для Родины страшней!
И мной наряд России дан
Со шпагой на ремне –
На мне ботфорты и кафтан,
И палица при мне,
Бельё у женщин и камзол,
И шапки, кунтуши,
Когда увижу их - не зол,
В них радость для души!
Прекрасно курится табак
И слышится – «Налей!»
Но что-то всё-таки не так
Под блеском Ассамблей!
Ругать ли словом новизну
Или скостить оброк?
Лишь каждый третий рубль в казну
Доходит в нужный срок!
Подгнила лопасть у весла
И без одежды рать –
Нет нынче выше ремесла,
Чем деньги воровать!
Не сосчитаешь хищных стай –
Порядок русский смят:
Воруют все, пересчитай –
Чиновник и Сенат,
Строитель, плотник, жалкий спец
И самый малый крот,
И, даже Меншиков, шельмец –
И тот деньгу берёт!
А я служил! И я не брал –
Тому свидетель - Бог,
Но я Россию надорвал,
Как клячу средь дорог,
Зато трудился, а не ныл,
Учил огнём стрельца,
И Государству подчинил
Свой норов до конца!
Я – перепой и перебор,
Я – вихрей полоса,
И мне что шпага, что топор,
Что женская коса!
Мой Град – Пальмира из Пальмир,
Так я её назвал,
Я подписал Ништадтский Мир,
И я салютовал,
И я трудами песню спел -
Я знал, как парус сшить,
Но сколько дел я не успел
Возглавить и свершить!
...Воскликнет с умыслом простак,
Что Царь наш грязно жил,
И сделал многое не так
И Русь разворошил!
И вознесётся голос слуг
И заклинаний счёт –
«Да будь ты проклят, Петербург,
Средь топей и болот!»
Не расточится эта хмарь –
Жди, русская семья:
И что Антихрист я, не Царь,
Что Самозванец я!
Но что в ответ? Не надо ныть –
Нам Бог и оберег:
Россию уж не изменить
И не закончить бег!
При ней моря и Русский Флот,
С ней голос – «Берегись!»
Она и хлюпиков сметёт,
И грязь, и кровь и слизь!
А Дух Пророчеств вознесёт
Наследников на Трон –
И будет мёд из Царских Сот
И Истина времён!
И будут новые века,
И крепче удила,
Но чтоб Монаршая Рука
Карала и вела!
...Вздохнёт Россия поутру,
Придёт мечта людей –
Народ поклонится Петру
В ладонях площадей
И скажет – кем бы были мы,
Когда б не царский грех?
Какие б правили умы
У северных застрех?
И кто бы выстругал каркас
И брёвна для стропил?
И кто бы думал так за нас
И кто бы торопил?
И кто бы так изгнал врагов
И бил бы на Кресте?
Кому б ресницы берегов
Мигали в темноте?
И кто бы буйствовал кругом,
И чья б была печать?
А, может, шведским батогом
Нас смели б поучать?
Не повернуть эпоху вспять
Без Божеской руки!
...Петра пытаются понять
Враги и слизняки,
И самоучек гневных рой
С расшивкой эполет –
Им не понять Петровский Крой
И взлёт великих лет!
Им дай порочить и корить,
Дай выдумку в строке,
Но им Петра не повторить
В Державном тупике!
23.11.- 24.11.2008
Исповедь Александра Пушкина
И я своим сознанием врастаю
В великий смысл самозабвенных строк,
И Пушкина – как Библию читаю,
И знаю – есть в Отечестве Пророк!
Николай Гульнев, из стихотворения: «Перечитывая Пушкина».
У двух эпох различна смета –
Ростки иные, зеленя –
Вотще! Опального Поэта
Не надо делать из меня!
Есть под налётом суеверий
У всех своё веретено –
Вам сосчитать мои потери,
Как и находки, не дано,
И не понять – что было гладко,
И в чём мой стыд или не стыд –
О, свой Апостол Беспорядка
На нас восторженно глядит
И ждёт, когда случится сшибка,
Кого укутают снега!
Моя ошибка – не ошибка,
Да и ошибка дорога!
И что слова для назиданий,
И что подблюдное – «Молчи!!!»
Я на строке не строил зданий –
На то доступней кирпичи!
И все мои – прекрасны годы,
Удобны колья городьбы –
Я в чём-то баловень природы,
Но я не баловень судьбы!
А что судьба? Вода и пламя,
И серп, каким удобно жать –
Но как не просто удилами
Кровь африканскую сдержать!
И всё-то в ней легко и мило,
И где-то в ней запрятан Бес –
Она, как гейзеры бурлила,
И вырывалась до небес,
И доводила день до стона –
«Ты любопытством голодай!»
И что там чопорность салона,
Когда ей Истину подай,
И раскроши суетность мира,
И распрями эпох вопрос –
Прости уж, Севера Пальмира,
За мой тебе кровавый взнос,
За то, что время хороводит,
За то, что дева весела!
...А вот и Гвардия уходит
При мне из Царского Села!
И я в восторге сердцем бился,
Я юной памятью гадал –
«Но почему я припозднился?
И почему я опоздал?»
Да мне б коня и кивер мятый,
Да мне б восторженность в груди –
И Царь, на тризны тороватый,
Сказал бы искренно – «Иди!»
И это б Слово – долго грело,
А память – в строки внесена,
И на меня б в слезах смотрела
Шальная дева из окна!
И что Лицей? Конторки? Классы?
И что обычный – «Не балуй!»
Меня б хранили не кирасы,
А юной девы поцелуй!
Дышал бы солнечным настоем
Да и гусаром первым стал,
И, как Кутайсов, перед боем
Я Оссиана бы читал,
Гордился б чёрными усами,
В палатке б старой отдыхал,
Как кельтский бард, под небесами,
И я б сказания слагал!
И славен был бы я доныне
Не тем, чем славился потом,
Но к Бородинской Годовщине
Лежал бы точно под Крестом!
Но что об этом? Не до вздоха –
Не шпагой я, увы, играл:
Меня ведь выбрала эпоха,
Какую я не выбирал!
Ведь я по смыслу – русский барин:
Так было в Табель внесено,
Но я Лицею благодарен
За искромётное вино,
За кров и царственную тогу,
За то, что мчался, а не жил,
За то, чем кажется, ей - богу
До самой смерти дорожил!
За то, что Слово – не для вида,
За то, что Истина – в добре,
За то, что царская хламида
Нас согревала в Октябре,
Срывала детские наросты,
Сметала чопорность долой –
И нас вздымали тосты, тосты
И буйство жизни молодой,
И вера в то, что всё обрящем
Под небом, солнцем залитом –
Не будет мир, как в настоящем,
А станет лучше он потом!
И впереди – рассвет и вечность:
Спеши эпоху бередить!
...Беспечность, Господи, беспечность –
И кто нас смеет осудить?
Мы сами судьи и пророки,
Мы сами – «Я!» и только – «Я!»
Да для меня – века не сроки,
Я сам беспечный судия!
Но не созрел ещё для ада –
Созрел гулякой для родства,
И для меня «Гаврилиада» -
Простая проба мастерства!
И за неё - случайно битый,
И на ковёр случайно вхож –
Зато немного знаменитый,
Коль были списки у вельмож!
А, если так, то посмеялся –
За что судьбу благодарю,
Но не покаялся, признался,
В том Венценосному Царю!
Но что скрывается за гримом?
И что в беспечности дано?
Нам быть скитальцем-пилигримом
В России просто суждено!
Да нам не в Честь, что это значит –
Нам Истин точно не сыскать,
Нам дай в безумстве посудачить
И душу в буйстве расплескать!
И что нам Главный Венценосец?
Да нам бы дыбу, не закон!
Мы знаем, этот – рогоносец,
Отцеубийца – это Он!
А, значит, пой! И будет Ода!
Качай Россию в гамаке –
А слово вечное – «Свобода!»
Ложится дамою в строке!
Мои слова – для власти стеки,
А стих – Знамение Суда:
Не заговорщик я вовеки
И не бунтарь я, господа!
Я сам слуга крестьянской чаши –
В ней мой прибыток и прибой,
А о Свободе бредни наши,
Как говорится – «Бог с тобой!»
Всё это так! Душа – не келья,
Дворян не лечит череда,
И ода «Вольность» - от безделья,
От не чрезмерного труда!
А вывод? Господи! Не странен –
Наш Царь в России – не Иван!
...Вот я почти что молдаванин
Среди российских молдаван!
Но я не ратник и не конник –
Нет рядом ратного следа:
Я – царской милости чиновник,
Не высылался в никуда!
Я так служу! И в том порука –
Не экс-гвардейская мечта:
«Но, Боже мой, какая скука» -
Какая всё же скукота!
Какие есть в безделье цели?
Какой во мне России прок?
Дозрел я нынче до дуэли,
Я завтра - карточный игрок!
И ростом мал! И не гусарский
Вид у меня-то, наконец,
И я вам – не Наместник царский
И не в трудах крестьянских спец!
Я – гражданин дворянской ковки,
Ко мне во всём армейский спрос,
И я не вырос из поддёвки,
И до ботфортов не дорос!
Да мне служить – почти что биться,
Мне день прошёл – и решено,
Да мне б в Раевскую влюбиться,
Да и в другую - не грешно!
Но мир, увы, нечеловечен –
Мы лень свою не победим:
Беспечен я, увы, беспечен,
Зато эпохой не судим!
Я, как Отечество, недужен,
Я – боль, оплывшая свеча,
Я самому себе не нужен,
Я – гладиатор без меча!
И я ещё – рука ребёнка,
И раны мне не лечит йод!
...Игра в бильярд, вдобавок, жжёнка
И до дуэли доведёт!
Но это так – безделья гранки –
Греши по малому, греши:
Но что за прелесть здесь гречанки,
Да и цыганки хороши!
С утра куда-то сердце мчится,
Так повергая в пустоту –
Ну, как же мне не волочиться?
Как не любить и ту, и ту?
И назначать свиданье этой,
И расточать в восторге стих,
Коль не придут, то ты не сетуй –
Назначь свиданье для других!
Я так живу! И в том отрада,
Я просто частное лицо -
И на коне! Да если надо
Я въеду к даме на крыльцо!
Не дети, господи, не дети –
Сгодится кустик и кровать,
О, молдаваночка Россети,
Ну, как мне вас не воспевать?
В любви эпоха, не в обиде –
И в том не барский интерес,
И я - не высланный Овидий,
А я - повеса из повес!
Ах, эта истина азарта –
Но как с ней доля коротка:
Вела ещё в Лицее карта
За стол меня, как игрока!
Коль карта ляжет красотулей,
Глядишь, в кармане благодать!
...Я мог черешню есть под пулей
И мог в беспамятстве страдать!
Но что для грешного отвага?
Свой кивер с дыркой не меняй!
Вот вам перо, а вот – бумага,
Садись, печалься, сочиняй!
Дворяне, знамо, книгочеи –
Я их стихом не обижал:
Уж в списках ходит «Аракчеев»,
«Деревня» ходит и «Кинжал»!
Ах, как бы думать! То ли будет –
И не сносить мне головы:
«Меня Россия не забудет!» -
Да я не думал так! Увы!
Я не гордился гонораром,
А, кто возвысился, в том ложь –
Мой стих хорош пока задаром –
Его в салонах ты найдёшь!
А слава? Слух? Войдите в роли
И отыщите с этим связь –
Мол, в Канцелярии пороли,
Такая новость донеслась!
Ну, что ж! На времечко не сетуй –
Порой мешает и листва:
Я, как никто, почти отпетый
На этой тризне торжества!
Менять не дело аттестаты
И выворачивать нутро –
Доспех мой не клинок и латы,
А лишь гусиное перо!
Я без него – умру от жажды:
Не возвращать меня, не ждать!
...Но всё же с табором однажды
Уйду цыганом кочевать!
И что душе безумство мира
И торжество безумных тел?
Найдётся юная Земфира
И смерть, какую не хотел!
...Жизнь хороша! Но жизнь без цели –
Вчерашний день неделю стёр:
Мне предсказали, на дуэли,
Умру, как праздничный бретёр!
Тот будет рад, а те не рады,
А кто-то будет слухи жать,
Но, коль признаться ради правды,
Нам от себя не убежать!
А дуэлянты все на месте
Под вечной копотью свечи,
Но не кричи – «Невольник Чести!»
А лучше горько промолчи!
...Пора, пора – довольно биться
И быть в безумстве бытия –
«Ему пора остепениться!» -
Решает кто-то? Или я?
Пора, когда толкают в спину,
Пора, коль выбор мой не нов –
Я элегически покинул
Молдавский город Кишинёв!
Дерев так много – мало леса,
Так вечно, Господи прости,
Ну, здравствуй, пыльная Одесса –
Меня, скитальца, приюти!
Где архалук? Подайте фраки –
Я вновь у женщин на виду,
Но знаю, что на роль Петрарки
В Одессе я не подойду!
Мне для «Онегина» дай слово,
Мне рифму в спешке угадай,
Мне горек хлеб у Воронцова –
Мне что попроще, Боже, дай!
А вот графиня! Уж извольте -
Я для такой графини мал,
Но на житейском повороте
Её я часто вспоминал!
Но без дуэлей! Что мне пули?
Влюблён! Нечаянно влюблён!
Как знать сейчас – не потому ли
Был из Одессы удалён?
Прощай, жарища! Здравствуй, стужа –
Покой кому-то я спасал,
Но, для стареющего мужа,
Всё ж эпиграмму написал!
Душою гол! Не в царских латах –
Я под надзором, словно тварь,
И я - в Михайловских пенатах,
Простой коллежский секретарь!
- Зато богат! И мне не мало
Покой за древнею стеной,
И дом старинный Ганнибала
Живёт мышиной стариной!
Да и природа – просто ода:
Встречай, распахнутая высь,
И от заката до восхода
Высоким небом удивись!
И я воистину раскован,
Я распрямил свой хилый стан –
И старой няней очарован,
И молодицей из крестьян!
На сердце ранки, а не раны,
И от обид не трепещу,
А свой прообраз для Татьяны
Здесь непременно отыщу,
И излечусь обычной скачкой,
И разберу – что это Русь,
И не случайною гордячкой
На случай здесь обзаведусь!
Как дальше быть? Куда податься?
И как судьбу определить?
Ах, как бы мне не разрыдаться
И горе пуншем не залить!
Ну, дай-то, Бог! Подай мне руку –
Перед Отечеством я чист!
...Бог дал! И давнюю разлуку
Нарушил старый лицеист!
И радость в нас! И взор для взора –
И каждый что-то отличал:
Так я, рождённый для надзора,
С весельем Пущина встречал!
А встреча – новая разлука:
В застолье кончился уют,
Но в Петербурге тоже скука –
Там околоточных не бьют!
Найду случайную вакханку,
Какую часто забывал,
Глядишь, в Тригорском, под шарманку
Устроим свой роскошный бал!
Но эта истина для счёта –
Не разобраться, как мне быть,
И, словно Байрон, Геллеспонта,
Пожалуй, мне не переплыть!
В России всякий случай – важный,
Живи, надежду теребя:
То Царь умрёт, а то присяжный,
Глядишь, помилует тебя!
Так и со мною царский случай,
И в этом я не виноват –
И пушек гром, и дым летучий,
И окровавленный Сенат,
И тишина! Судьба не в Лире –
До славных дней повременим:
Уж этих нет! А те в Сибири,
А я сомнением гоним!
А отделяла просто малость –
И кто мне скажет, что не сон?
Им не моя судьба досталась,
А я – случайно вознесён!
Прощайте, дали, реки, хаты,
Прощайте поймы берегов –
Не мы Отечеством распяты,
А распинаем мы его!
Моя судьба неодолима,
И я не думаю, как вы –
Я вдоль просёлков, мимо, мимо -
Как раз добрался до Москвы!
Тут и дома, почти что скалы,
Тут вековой московский тыл –
«А мы с тобой провинциалы!» -
Фельдъегерь мрачно пошутил!
Считай, что шутка-прибаутка
Развеселит и выбьет клин –
А вот и Царь! И мне не жутко –
Он сам корнями дворянин!
А встреча – всё-таки не мало –
Не для того, чтоб наказать –
Считай, закончилась опала,
Но мы – Россия! Как сказать!
Всё, может быть, и, может, статься –
Век ненасытней наша сыть:
Нельзя в России зарекаться,
Уж лучше коврик подстелить!
Зато прекрасен день при этом –
Ты лбом Отечеству ударь:
Мне можно снова быть поэтом –
Мой цензор – Русский Государь!
Но слух вослед понёсся спорный –
Сказал о встрече имярек:
«Хоть нынче я и поднадзорный,
Зато умнейший человек!»
И вот Москва! Увы, не детство,
Но вновь восторженность сердец,
И то же тонкое кокетство,
И я почти искусства жрец!
И я свободен, словно ветер,
Я пью вино из царских сот,
Да жаль, что обер-полицмейстер
Стихам покоя не даёт!
Не разобрать, а что он хочет?
Кто гладит грязною рукой?
И кто под Пушкина стрекочет,
Кто нарушает мой покой?
О, у российской панорамы
Опасен верх, опасен низ –
И кто подскажет, где тот самый,
Так честно мыслящий маркиз?
Нам лучше жить и не перечить,
И утверждать, что я – таков:
Нам славу трудно обеспечить
Без непосильных синяков!
А звон – обычная минута
С улыбкой подленькой в глаза:
Тебя потом ударят люто
И закуют, как в железа,
И донесут! И в том не диво –
«Ты стихоплётом не гусарь!»
Смотреть в России горделиво,
Пожалуй, может только Царь!
А я Отечеству податный,
И от обиды не оглох,
А жизнь моя – не подвиг ратный,
А подневольной рифмы слог!
А друг друзей – родные книги:
Как в рай ворота отвори!
Лишь в них ломаются вериги
И с Трона падают цари!
...Прощай, Москва! Зима и вьюга,
И время, что торопит вспять –
Мне б доскакать до Петербурга
И на Сенатской постоять!
...О, я своей стихии верен –
Мне православие не впрок:
Я суеверен! Суеверен –
И в том мой выбор и зарок!
Сам, как Россия, чаще хмурый –
И впереди посмертный плач,
Но где мой Вестник Белокурый?
А, может, всё-таки палач?
И что там близко? Что далёко?
И для кого расчислен ад?
И скажет кто – «По воле рока!»?
И кто воскликнет – «Виноват!»?
И кто кричит, что близко драка –
«За секундантами ступай!»
...Я для друзей – большой писака,
Для Бенкендорфа – шалопай!
О, нет! Читатель или зритель,
Мою не трогайте межу –
Я просто Русский Сочинитель,
И строчкой очень дорожу!
В строке купюры и караты,
И мысль холодная с мечом –
О, Боже мой! Когда б не карты,
Я стал бы точно богачом!
А так – потешная прогулка
И ряд суконный на Сенной –
И ресторан у переулка,
И переулок за спиной!
Я – сам собой! Я – русский барин –
Меня серпом не отесать!
Как я, витийствует Булгарин,
Способны все почти писать!
Что упрекать нахально всуе
И нагло Пушкина корить?
Да я Россию зарифмую,
А ты попробуй повторить,
Сумей расставить завиточки,
Разбейся – вот она, стена!
О, на бумаге ведь не строчки,
А мук сердечных письмена!
Оставьте подленькие крики –
Лишь на меня нисходит свет,
Нетерпеливые владыки,
Дворцов, клозетов и газет,
И нашей одури посадской,
И непомерной желчи ртов –
Ужо не так! На тризне братской
И я вас видеть не готов!
Я так живу! Во мне бравада,
И мне приятны – «Ах!» и – «Ай!»
Да мне порядочных не надо –
Ты мне гризеток подавай!
И мы свою эпоху скрутим,
Не бросив Истины на слом –
И руки в золото опустим,
В сердцах, за ломберным столом!
Всё это так! И всё возможно -
Быть мне в салонах на пиру,
Но почему с утра тревожно,
Как и тревожно ввечеру?
И солнце есть, но мало света,
И конь не видит борозду –
Не даст мне Родина ответа,
Хотя ответ я и не жду!
Но тороплю случайно славу –
Кружись, больная голова:
Читает новую «Полтаву»
Непобеждённая Москва!
И воздух чист, почти не душно,
И Зала знатная свежа -
А кто там памятно-воздушна?
А кто для сердца хороша?
И что за взгляд? Как вечность длится
И тянет в омут, в глубину?
А, может быть, остепениться –
Любить не всех, а лишь одну?
Что мой зарок? Не выше слова!
А взор – сплошная пелена!
О, эта дева Гончарова,
Как ангел! Боже мой, она!
Ну, что? Довольно вам аллюра?
В достатке тайного огня?
А, может быть, стрела Амура
Пронзит и сердце, и меня?
Не рассуждаем! Словом блещем –
И этот обруч, этот бант!
...Пред юной прелестью трепещем
И расточаем свой талант!
Она, понятно, не Россети,
Но на душе случайный шок!
...Мне не Господь расставит сети,
А необузданный божок!
То он витийствовал – «Подайте!»
То он приветствовал красу,
А, что не знаете, не знайте,
Что нёс я в сердце и несу!
И что посмертная афиша?
И что в записки сведено?
О, что случилось – это свыше
Мне в наказание дано!
Семья – знамение без ренты
И бесполезный бальный шик –
Свои жидовские проценты
Берёт, как хитрый ростовщик!
Не улыбайтесь и не смейтесь,
Жену и Родину любя,
Но на Россию не надейтесь
И не надейтесь на себя!
Россия – Родина без меры,
Её попробуй, разгадай –
То при свечах, а то портьеры
Раздвинет с криком – «Света дай!»
Аль скинет праздничные платья
И скажет – «Я же весела!»
В тисках российские объятья
И поцелуи без числа!
Но зацелует! Боже правый –
Задушит с выкриком – «Молчок!»
Ты не согреешься над славой,
А догоришь, как светлячок!
Вот так и я – семьёю связан,
Смешав обеты и навет:
И камер - юнкерством обязан,
И бальным выходом во Свет,
И я – держи удар ответный,
Я – соглашайся: «Да!» и «Нет!»
Но я не мастер эполетный,
А Божьей милостью поэт!
Давно живу под русским риском,
И, что могу, не говорю –
Я должен лавке и модисткам,
Жене, России и Царю,
Друзьям моим без меры пьющим,
Старухам в тайной седине,
И всем жирующим - жующим,
И даже тем, кто должен мне!
Не протолкнуться сапогами –
Со всеми я, но я не свой,
Я перепутал Долг с долгами,
А бал – с работой ломовой,
А злую ложь – с подложной меткой,
А шутку – с подлинным умом,
Супругу – с ласковой кокеткой,
А дом – с кочующим шатром!
И никуда уже не деться
И не расчислить – как же быть?
Любить я должен Самодержца? -
Но не обязан я любить!
И подневольно сердце бьётся –
Ему давно не до прикрас:
Моя пружина разожмётся
И вознесёт кровавый час!
...Да мне б опять уйти по следу,
Найти бы лучик золотой
И прокричать, что я приеду
В дом, к Ганнибалу на постой!
Туда, где русская природа,
Где лай собачий со двора,
Где лодка старая у брода,
Где запах дыма и добра,
Где ткутся радостные нити,
Где бури тропки замели!
...Я – виноват! И не вините
Царя! Россию! Натали
И этот век, до боли бурный,
И фраки с красочной звездой,
И Свет России бескультурный
И выбор жизни молодой!
Нам дай земные переливы,
Нам дай восторженность толпы –
Мы в русской дерзости кичливы,
А в русском выборе – глупы,
А в чём-то – вечностью гадаем,
А в чём-то - нам удобней ждать,
Нам рассуждать – как Чаадаев,
И нам – как Лермонтов страдать!
Нам по привычке выбор лживый,
Да нам смотреть через лорнет,
А Царь – не царь! Да он «плешивый» -
Гусляр салонов и карет!
Нам плакать должно – мы хохочем,
Нам прямо – мы идём кругом,
И сами Русь Святую топчем
Своим дворянским сапогом!
Но быть в салонах - очень лестно,
И быть не там, где бурелом,
Честь есть, а честность неуместна –
Подай Тщеславие с Орлом!
Всё это так! И в том отвага,
И в том Сенатское каре,
А что во благо, не во благо –
Мы уточняем в декабре!
Да мы же - каждый третий гений,
Нам в помощь хмарь и облака,
А время жертв и восхвалений
Не расточается пока!
И я такой! С дворянским кантом,
Я с сединой, но дуэлянт –
Готов блеснуть своим талантом,
Но что в Отечестве талант?
...Смысл не ищите в этом крике –
Во всём – простые миражи:
Мы все надменные владыки
Державной выдумки и лжи,
Мы все! Подайте колесницу,
Издайте наших бредней том,
А августейшего Возницу
Оценим позже и потом,
Потом, когда растаем в мире,
Когда расчешем канитель,
Но всё ж на умственной рапире
Продолжим царскую дуэль!
И удивим себя расколом,
Не глянув Истине в глаза,
И с азиатским произволом
Вернём подвал и железа!
Но не рассмотрим между кочек
Взор приближённого дельца –
Крадётся вечный заговорщик
В покои Царского Дворца!
И что в Отечестве минута?
Нам кровь – обычная вода:
На плахе – смерть, на деле – смута
И гром без царского суда!
И это мы! И мы – Россия,
Наш тяжек сказочный забег –
И не спасает нас Мессия,
Как и наследный оберег!
...За боль и Слово – не взыщите:
Я не позорил эполет,
А в письмах мерзостных ищите,
Но не Дантеса – женский след,
И грязь былого будуара,
И безобидной шутки цель –
Мне поэтического дара
Хватило только на дуэль!
И что теперь кричать до звона
И лить на прошлое ушат?
О, звуки труб Иерихона
Россию только рассмешат!
Простим себя и выбор сонный,
Простим вовек державных слуг!
...Моею кровью обагрённый
Всплакнёт лишь мрачный Петербург!
...Пройдёт немало поколений,
И для раздумий будет срок –
И кто-то скажет – «Пушкин – гений!»
А кто-то с гордостью – «Пророк!»
А кто-то так, из интереса,
Оценит времени замес,
И скажет просто – «Он – повеса!»
Или – «Повеса из повес!»
«Он – наше всё!» - воскликнет кто-то,
А, может, так – «Дворянский сноб!»
Я буду в роли патриота
И жертвой царственных особ!
«Заслуги все его отметим –
Он ненавидел сердцем ложь!»
...Я подхожу и тем, и этим,
Я, словно Истина, хорош!
Хорош, что я расслышал стоны,
Хорош, как Светоч в темноте,
Но пали Царские Короны,
А Русь распята на Кресте!
Меня ж, как выдумку из ада,
Любой цитировать мастак –
Я не желал того, не надо,
Я не гадал, что будет так!
Увы! Не стало время светским –
Не постояли за ценой –
И Русь невежеством турецким
Гордится, будто стариной!
А на кону – иная тризна
И слуг бесовских без числа –
Свой знак тщеславия Отчизна
На трон высокий вознесла!
Быть приближённым к трону – лестно,
И резать лестно каравай –
Отныне гордость неуместна:
Гордыню лучше подавай,
Или пророчество без цели
И боль России на весах –
Мои дуэли, не дуэли,
Важнее гром на небесах!
Но кто его расслышит в свите
И громко выкликнет – «Доколь?»
...В стихах рецепты не ищите,
А ощущайте лучше боль!
И пропадёт к витийству мода,
Дозреет всё, что зелено:
В России – «вольность и свобода»,
Как говорят, не всё одно!
Кто Совесть русскую разбудит?
И что ещё Россию ждёт?
Она не верит в то, что будет,
Но знает, что произойдёт!
Да что ей выгоды, карьеры
И своеволий важный вид?
Кристалл её Великой Веры
Подложный слой испепелит,
И воспылает Русский гений,
И прокричит – «Пророка ждём!»
Мы, без купеческих воззрений,
Россию снова обретём!
27.11 – 29.11.2008
|
