Я увешу дом календарями,
приведу все знаменатели к нулю,
спрячусь за закрытыми дверями, –
может время так остановлю:
больно шибко катится под гору,
увлекая за собой меня.
И не рад я этому, как горю,
севшему на дикого коня,
бьющего копытами наотмашь,
с жутким ржаньем рвущего узду.
Я один. Кого позвать на помощь?
Сам из памяти далёко не уйду.
А она мотает кадр за кадром,
день за днём, читая скорбно текст.
В полутенях, в полумиге каждом
вижу отражения я тех,
кто уже давно за горизонтом ,–
други, недруги, родные, не родня, –
ждут, что в облике аэрозольном
с радостью увидят там меня.
И напрасно торможу я время,
не поможет на запоре дверь.
Срок придёт и бедного еврея
с потрохами съест когтистый зверь.
И душа моя, над фонарями
попорхав, осядет в чей-то стих.
И останется с календарями
дом холодный для жильцов других.
|
