Аппликация снега на одиноком окне.
Свечка гнётся словно тяжесть в суетливом огне.
Патефон ковыряет винил своим коготком
И мурлычет котофеем, что свернулся клубком.
В голове звон полой посуды вчерашней гульбы.
Похмелился б, да вот денег не занять у Судьбы.
Помолился б, да только впотьмах не видно лица -
Ни Духа Святого, ни Сына, ни Бога-Отца.
Надо б больше свечей – ну хотя б по числу причин,
Но в доме шаром покати – не найти и лучин!
И русской тоской подведя, как глаза, обе «е»
Грядущее смотрит в упор, и мороз по спине.
И сердце, и крест, сжимая в заскорузлой горсти
Любую фразу начинаешь со слова : «Прости!»,
И это лучшее что можно сказать пока Бог
Слушает участковым врачом твой выдох и вдох.
Остальное – вертлявый ветер да его вой -
Видать Гавриил репетирует снова «Отбой».
И пейзаж, нацепив метель как баранью доху,
Слышит, неся хлеб-соль сквера, что у всех на слуху –
То ли цыканье сквозь зубы, то ли команду: «Цельсь!»,
И в город заходит Дед Мороз по фамилии Цельс.
Поскольку именно тут Запад впадает в Восток,
Существует иллюзия дважды войти в поток.
И медный циферблат, широко открывая рот,
Твердит одно: «Старый Новый Год! Старый Новый Год!»
И накричавшись всласть, имитирует трель звонка,
И я открываю дверь, но на пороге – пурга.
В метель горизонт это то, что у ваших окон,
Можно пощупать, если не лень идти на балкон.
Примеряя подарок, отчётливо вижу что
Будущее лишь перелицованное пальто.
Но и эта дежурная щедрость, в общем-то, в масть,
По крайней мере, такое ни кто не станет красть…
Светает. Под последние залпы снежных шутих
Свеча дремлет как мать поджидающая своих.
Напоследок песня вспыхнет, как от ветра зола,
И диск зашипит, и словно палец к губам – игла.
|
