Пчелиный рой воспоминаний
безжалостен своею сутью,
и не вдохну я полной грудью
нектар ушедших расстояний,
седьмой десяток завершая
на рубеже тысячелетий.
Исхлёстан памятью, как плетью.
Но в чём моя вина большая?
Рождён и рос, как миллионы
подобных мне советских деток
под марши первых пятилеток,
в страну советскую влюблённый.
Не видел власти нашей подлость, –
всё было в розовом тумане.
Кто виноват, что нас в обмане
растило прохиндеев кодло;
что пионерами хотели
шагать в шеренгах коммунистов?
Нас – карасей-идеалистов
тащило к непонятной цели.
Мы только в старости поняли
маразм своей прошедшей жизни
и гниль мечты о коммунизме,
которой столько сил отдали.
Но были в жизни, между прочим,
и юность с радостью свиданий,
друзья и горечь расставаний.
И это всё не опорочить,
не вычеркнуть всё из сознанья!
И память суммою итожит
и каждый день, что нами прожит,
и все свершённые деянья.
На заседаньях самосуда
я сохраняю духа твёрдость.
Порой испытываю гордость,
что жизнь не вся была паскудна,
что кое-чем есть похвалиться –
детьми и шалостями внука,
что жизнь, забавнейшая штука,
разнообразием искрится.
|
