Москва стара, Москва мудра,
Но, в ней как будто скрыто жало,
Сочит с небес ее отрава,
От башен старого Кремля.
Волшебна дурь столичной дивы,
Первопрестольная вдова,
Над помрачением России
Плетет привычно тенета.
И воздух здесь напоен ядом,
От сонмища шальных людей,
Какие требуют награды,
Никчемной сущности своей.
И извращенно разлагаясь,
Стоит Москва - разинув рот,
Как исполин – душой урод,
Своим паденьем упиваясь.
Есть матерь русских городов,
А был отец, теперь уж, тленный,
И внук, над «матерью» надменный,
Ревнитель дерзостных веков.
Не сын, а внук – печаль столицы,
(логичны выкрутасы слов?),
Потомок царственной десницы,
Враг старины, растлитель снов.
Быть может, в этом есть причина,
Увядшей благости Москвы.
Два века медленной кончины,
В салюте Питерской весны.
От основателя державы,
Презренный рок висит над ней,
Опричнина, с тех давних дней,
И Русь бедна под гнетом славы.
Москва стара, Москва мудра,
Перемололо вехи время,
Так веселись родное племя,
Москва собой побеждена.
Малиновым не льются звоном
В сердцах людей ее века,
Москва! С досадой и укором,
Когда-то русскою была:
По восприятью сути мира,
И пониманию судьбы,
Теперь случайные кумиры,
Первопрестольные мужи.
Как - возрожденья ждут России,
Так – унижения Москвы,
По весям призрачной страны.
Столица тяготит Россию.
Москва - слова. Увы! Увы!
|
