Приглашает кума посетить Украину, –
«Повидаться так хочется! – на сердце боль.
Никогда не увидим уже мы Фаину.
И за счастье почтём – повидаться с тобой.
Нам бы тоже хотелось поехать, однако,
ни хрена не собрать с наших скудных зарплат.
Стал соседний нам город далёк, как Монако.
Твой подарок для нас, словно найденный клад.
Хорошо, что нас держат ещё на работах, –
ведь на пенсии только сейчас не прожить, –
за квартиру отдашь, хоть останется что-то.
Да подспорье ещё, что умею я шить,
для себя, для знакомых, кой-что на продажу, –
так сегодня живёт украинский народ.
Вместо жизни нормальной подлейшую лажу
от властей наших слышим который уж год.
Приезжай – сам увидишь, как всё изменилось.
Изменился в самих нас душевный настрой.
Что так худо случится, нам даже не снилось.
И заходится сердце за внуков порой» …
Разговор телефонный… Не снилось мне тоже,
что в Израиле буду я в старости жить,
и о той стороне, где всю жизнь, считай, прожил,
мне не будет хотеться нисколько тужить.
Даже страшно пожалуй, реальность увидеть,
ту, в которой сегодня живут там друзья.
И поэтому я, чтоб куму не обидеть,
говорю полуправду: «Мне нынче нельзя.
Самого в путь далёкий здоровье не пустит,
как-никак, а восьмой ведь десяток уже.
И, хоть сердце порою заходится в грусти,
надо строго держаться на том рубеже,
что сегодня начертан моими врачами.
И нельзя мне нарушить сыновний контроль».
Говорю, ощущая, – пустыми словами
начинаю играть мне ненужную роль.
Мы живём в двух мирах, очень неравноценных,
без возможности как-то друг другу помочь.
И уже мы другие на уровнях генных.
Продолжать разговор – воду в супе толочь.
Ещё хуже – горчицею смазывать раны.
Я судьбой и своей, и родных своих рад.
Да, конечно, у каждого разные грани,
но не знают они бытовой камнепад.
Тот, что ведом друзьям моим на Украине,
под которым они ежедневно живут.
Я же только грущу и скорблю о Фаине,
без которой сейчас одиноко мне тут.
Остальное, по правде, мне только ведь в радость,
есть какой-никакой ещё в теле задор.
Государство мне здесь обеспечило старость.
Если б не проклятущий арабский террор…
Разговор телефонный и мыслей потоки
параллельными руслами разом текут.
И на каждом из них постоянно пороги,
не завися от нас, каждый шаг стерегут.
|
