По мотивам романа «Сто лет одиночества»
Габриель Гарсиа Маркес
Сто лет одиночества
Сто лет одиночества,
в поколениях,
Задушен Макондо,
джунглями времени,
Люди как тени,
скорей привидения,
Будто и не было
сути и семени.
И не было боли и праздности рая,
Создатели вымысла – все Буэндио,
И Мелькиадос – которого не было,
А манускрипты жуками подкинуты.
Они не могли быть в заросшей пустыне,
Но все-таки жили, мечтали, любили.
Любили как волки, как крысы в подвале,
Любили навзрыд, и, любя, предавали,
И похотью знойной себя услаждали,
И век в манускриптах отгадку искали.
И не случилось тридцать два поражения,
Полковника страсти и одиночества,
Верящим только в свои предсказания
И презиравшем иные пророчества.
И не дырявили буйные головы,
Семнадцати рыбкам Аурелеано,
И не искали пули в них золота,
Отмеченных сажей во лбах – крестами.
Любовь бестолковая на части рвала,
А, может суть в этом - конца и начала.
Сто лет одиночества,
и скитания,
Что за Макондо,
в джунглях потерянный,
Не помнят победы,
и поражения,
Будто и не было,
век будто съеденный.
Рождались на свет без любви, только в стонах,
И жрица Урсула, иссохнув – отстала,
Пропали из памяти двести вагонов,
Три тысячи трупов – бред Аурелеано.
И рушился мир с начала создания,
Верилось в чудо – сто лет ожидания,
Не верилось, только, в сказки предания,
Мальчик хвостатый – конец предсказания.
Первый - Хосе Аркадио Буэндио,
Привязан к платану людьми и снами.
Последний младенец из Буэндио,
С хвостиком - съеден в норе муравьями.
Спаслась лишь одна прекрасная женщина,
Телом на простыни в небо вошедшая,
Созданье любви, любовь – божья женщина,
Как все Буэндио, чуть сумасшедшая.
Закончился мир – сто лет одиночества,
Разрушен Макондо, забыт он как строки,
Исчез Мелькиадос после пророчества,
И умерли люди, любовь и пороки.
Сто лет одиночества,
помнят ли камни,
Испарения джунглей,
город заносят,
Любовь переходит,
в зеленые тайны,
О семье Буэндио,
больше не спросят.
Гнев успокоен, муравьи кровожадны.
На вечной охоте природной стихии,
Они побеждали всегда - не однажды,
Им проще, не помнили - и не забыли.
«Сон» подступает от мысли печальной,
Что все мы витаем в праздном Макондо,
И манускрипт наш в разгадке начальной,
Откроется все нам, но не сегодня.
Я не хотел бы, узнать эту тайну,
Пусть она вечно сокрыта в безвременье,
И отпрыски, пусть не откроют манну,
Рецепт столетнего чуда спасения.
Во мне, не Макондо, больше – отечество,
И я ощущаю, своим существом,
Наследство - в тысячу лет одиночества,
Оставленное нам вековым «дождем».
«Сон» - поразившая Макондо сонная болезнь беспамятства.
«дождем» - четыре года в Макондо шел дождь, и подвергнул город запустению и окончательному забвению.
|
