К околице убогой деревеньки
Подполз под утро полумёртвый пёс.
У дома крайнего упал он на ступеньки,
Среди раздавленных окурков папирос.

Привстал со стоном, вновь упал на месте …
Не приведи Господь! Не уготовь! …
Маслы, обтянутые кожей в клочьях шерсти.
С разбитой головы сочится кровь.

Затвором лязгнул вдруг засов железный.
Открылась дверь, дед на крыльцо шагнул:
Кто ж тебя так, милок?! Эх ты, болезный!
Пёс поднял голову, ладонь ему лизнул.

И всем селом, хоть не были врачами,
От всей души выхаживали пса.
Кто снадобьем, кто лаской, кто харчами.
И ожил он! Бывают чудеса!

Лоснится шерсть, глаза горят огнями.
Окреп терьер, стал статен и тяжёл …
А как-то раз, осенними дождями,
К околице мужчина подошёл.

Нетвёрдой поступью, как у старушки древней,
Он двигался, не видя ничего.
Вдруг пёс, завыв, с того конца деревни,
Как бешенный, помчался на него!

Тела их встретились и слиплись в одно тело!
Кто плакал, кто визжал – понять нельзя!
И радовались оба ошалело,
И лаял пёс, в объятиях скользя!

Собрался люд. Мужчину обступили.
А он стоял, и плакал, и шептал:
Болел он сильно. Мы его лечили,
Но, «Не жилец он» - фельдшер мне сказал.

Что делать мне? Я чудом не прельщался.
Что делать? Ждать мучительный финал?! …
Привёз сюда. Топор взял. Попрощался.
Глаза закрыл. Ударил. Убежал.

Что ещё мог я, если - честь по чести?! …
Но не уйти от своего суда!
Всё время сердце было не на месте!
Всё маялся! Тянуло всё сюда! …

Осенний день клонился к полумраку.
Дождь заунывный стих. Народ молчал.
Мужчина поднял на руки собаку.
Так и ушёл: нёс, плакал, целовал …