Ночь над Вильнюсом
Ночь над городом. Мрачен рассвет,
Днем и ночью, утром и вечером.
Больше евреев в Вильнюсе нет,
Делать им здесь уже нечего...
Здесь было гетто, обычное гетто,
А вы... Что знаете вы об этом?
Гетто – люди, списанные в расход,
Со словами мольбы: «О, майн Гот!»*
С надеждой в Него и верой в груди,
И жизнью, оставшейся там - позади.
На Бога надеются, Бога молят
До последнего, смертного вздоха,
Это - еврейская тяжкая доля,
Несущая беды и горе эпоха.
Гетто – это самый обычный мир,
Только расстрелянный и распятый.
Это – черных стервятников пир,
И стон из груди, до хруста сжатый.
*- майн Гот! (нем., идиш) – мой Бог!
Прекрасному поэту,
Сергею Корабликову-Коварскому,
рожденному в Вильнюсском гетто.
СЕРЕЖКА
ИЗ ВИЛЬНЮССКОГО ГЕТТО
Сорок второй. В домишке где-то
Всем, всем смертям назло,
В застенках Вильнюсского гетто
Мальчишке повезло.
Там смертью воздух был пропитан,
А шансов, лишь один на миллион,
Сережка на молчанье был испытан,
И на всю жизнь судьбою закален.
Во рвах, под звуки кованых сапог,
Что малышей беспомощных давили,
Родившихся - собаками травили...
Как мог все это видеть Бог?
Его спасла от сапога, от пули,
Тайком из гетто вынеся в бауле,
Тревожной, майской ночью темной
Женщина...
Что стала Матерью приемной.
Прошли суровые года.
Забылось многое. Но это -
Вся безысходность, ужас гетто,
Остались в сердце навсегда.
Памяти деда Зусмана Борух Шолома,
разделившего участь 27 тысяч евреев,
казненных фашистами под Ростовом
в Змиевской балке 11 августа 1942 г.
Тише, пожалуйста, тише...
Тише, пожалуйста, люди,
Тише... тише... тише...
По мостовой идут «юде»,
Шаг их историю пишет.
Звезды им путь освещают,
Чувствуют все и знают,
Желтые, шестиконечные
И, как Вселенная, вечные.
По мостовой, словно так надо,
Людское колышется стадо,
Не на прогулку, не в бой,
Людей ведут на убой.
Двадцать семь тысяч евреев Ростова
Идут в последний путь,
К тебе идут Иегова,
Слепо надеясь судьбу обмануть.
Август, в разгаре лето,
А им сказали, что в гетто,
А их ведут на убой,
Боже! Души их упокой!
Кровью залита земля Донская,
Балка, запомните, Змиевская!
Ложатся рядами тела все выше,
Люди, пожалуйста, тише, тише...
|
