Как в Исходе своем и смеялся
и мыкался,
То, казалось, забыто давно,
Жёсткий диск моей памяти
на рассказы рассыпался…
Соберу из осколков панно.



Мы были,видимо, единственной еврейской семьёй на всю Степановку.
Дед с бабушкой говорили на идиш, родители- строго по-русски(не считая крылатых фраз на идиш и украинском.
Деда звали БУРЫХ. Он звал меня ЛЁЛЬКЫ и пел, в качестве колыбельных,
украинские песни. Когда пошёл в школу, в дом стали заглядывать одноклассники, а перспектива того, что они, вдобавок к традиционным кличкам, начнут интерпретировать лексику деда, приводила меня в состояние, близкое к шоку. И я решил научить деда произносить слово ЛЁНЯ. Я был упрямым педагогом и дедушка старался, но всё равно звал меня ЛЁЛЬКЫ. И когда однажды, из-под родных усов прозвучало выстраданое ЛЁНЯ, оно было таким холодным и чужим, что я оставил деда в покое...
Уже полвека, как деда нет и никто не зовёт меня ЛЁЛЬКЫ.