Избранный люд возрыдал над юдолей своей. Алые камни окрасили огненный вечер. Демон кивнул на мальчонку – Он тоже еврей? - В шею худую копьём был несчастный отмечен.
Избранным быть? Значит, с избранных станет ответ. Скалы грудями скопились в предгорьях Кавказа. Снежные пробил облачка подвенечный Казбек. На черепки рассыпалась персидская ваза.
Гнали к пещере израненных. Римлян щиты били в затылки с толпы отстававших на всходе. Демон взглянул на меня, на раба наготы, - Ты ж не еврей? - Нет, но люб к обретённой свободе –
Слушал я стоны поверженных, крики в ларце. Гулко пещера кряхтела, дары пожирая. Демон легко гарцевал на гнедом жеребце, хвостью копья запирая щеколды от Рая.
Тихо шуршала трава на холодной тропе, ниц низбегала петля за края поворотов, кто-то сидел в отдалении, почудилось мне, шейка худая склонялась в мерцании гротов.
Это был мальчик. Красив и печален был лик. Что-то недетское в лике ребёнка являлось. Тоненькой ниткой ласкался серебряный блик, белая луна с этим мальчиком так забавлялась.
Только я тронул ребёнка, он был молчалив. Капля хрустальная в землю легко полетела. Плоская плита зазвенела прискорбное – жив - эхом ударив наотмашь застывшее тело.
Я осторожно ребёнка поднял и повёл, а за спиною в затылок утробно дышали, ты не гляди, нет, не надо, уж грозный орёл, сел подле входа в пещеру, где люди лежали.
Острые зубцы перевала пылали в тот час, пёрышки веи скользили у нас под ногами, а перед нами вставал величаво Кавказ, слёзы со скул вытирая небес облаками.
28 февраля 2009 г. С-Петербург
|