Рухнуло небо, упало, забилось, Старое солнце со звоном разбилось. Липкие тучи слезами пролились, Но ненадолго, ушли, утомились
Павшие листья в прожилках засохших: Трупы лежат – миллиарды усопших. Холод и мрак – близнецы неземные, К Богу идти, у него выходные.
Мокрые стены на черных окраинах. Своры собак в переулках – проталинах. Темные окна пугают глазницами, Шторы шуршат жерновами – ресницами.
Шепот и гул проводов озабоченных. Тени гуляют в домах заколоченных. Сырость и плесень колодцев бездонных И безысходность коробок бетонных.
Шорохи крыс в помещеньях подвальных Запахи блуда в подъездах печальных. Голод и злость, две извечных подруги Ходят вдвоем по безмолвной округе.
Хищной луны вышли зубы ущербные. Время котов песни петь непотребные. Дуги мостов по звериному выгнулись, В реки, своим отражением ринулись.
Смутно виднеются кости скамеек, Вдоль позаброшенных темных аллеек. На остановках висят непонятными Клочья афиш неприятными пятнами.
Стрелки часов раскидало с беспечностью. Время застыло и кажется вечностью. Лента асфальта вдали растворяется. Ржавый фонарь светляком притворяется
В храмах покинутых слышатся стоны. Скорбной слезой мироточат иконы. На куполах почерневшее золото. Колокола не рыдаю, расколоты.
Рыщет по свету старуха с косою. Лезвие алой покрыто росою. Черную скорбную дань собирает Там где проходит, вся жизнь замирает.
Неторопливо по миру проходит. Слышу ее, по ступеням восходит. Да, я напуган, мне стыдно признаться. Хочешь, не хочешь, придется встречаться.
Злая старуха, насытившись кровью, Мне улыбнулась, присев к изголовью. Пристально смотрит и страшно подняться. «Что ты, не бойся, пора собираться…»
06.02.2009
|