Подкошенная, превратилась в прах Тростинка бесконечной нивы. И струйкой сладкой в раненных корнях Сочился блеск. Лишь ветер озорной игриво Трепал громады скошенных снопов. И в трепете её паденья Вдруг вспомнил человек грусть позабытых грёз, Услышал плач дрожащего растенья, Увидел блеск неизмеримых слёз, Соопоставив блажь противоречий: «Не ты ль стонал над скошенной мечтой?» Стонал с любовью чистой, человечьей, И проклинал чудовище с косой. Когда, подкошенная, превратилась в прах Тростинка человечьей нивы, Не ты ли плакал на похоронах Земной любви надсмотрщик ревнивый? Ты верил в жизнь и жизни простоту, Когда измена полоснула больно. Ценил, наивно, в людях чистоту, Любил свободно, вольно, монопольно. Гляди, гляди и, вторя старь, Маши, маши: ведь ты и сам косарь.
|