Я юн был, и чертовски глуп, Когда Ее впервые встретил, И лик мне не давал уснуть Той, что ласкал бесстыдно ветер, Волос ее червонным златом И блеском глаз ее плененный, Я был бы рад висеть распятым На ноготках ее холеных, В толпе солидных кавалеров Она шикарна и горда, И с неба падала звезда Под взглядом столь высокомерным, Под взглядом столь высокомерным… Я ж признавался, чуть не плача, В любви, писал стихи украдкой, Земной Звезде, Мадам Удаче, Со страху видно, не иначе, Слова просились вновь в тетрадку, Обжегшись о жестокость фраз, Об этот взгляд смешливо-строгий Я проклял все. И как-то раз Умчался в ночь. Своей дорогой. …Не помним, идолов творя, Молясь в тоске на чье-то имя, – Удача сильным, – не судья, А лишь послушная рабыня, Прошло немало зорь и бурь, Дышал дождем осенний вечер, И, лета проводив лазурь, Грустили на камине свечи. Негромкий стук… И вот Она Застыла робко на пороге, Моя далекая весна… Бесстыдно вспомнит тишина, Как страшен взгляд смешливо-строгий. “Я Вас не ждал, мадам… Ну что ж, Вы ослепительны, как прежде…” А ей о чем-то плакал дождь, Оставив слезы на одежде, Ее волос тягучий мед Еще не знал седой печати, Ее, увы, никто не ждет… А так хотелось, чтобы ждали! Ей чисел пестрая игра С календаря, как нож под сердце, Зайдя на миг, прикроет дверцу, Чтобы остаться до утра… Чтобы забыться до утра
|