Лишь художник способен об этом забыть: На бейт-кнессете женщину изобразить! Аппетитную лапушку с розовым ртом И глазами, зовущими в сладостный дом.
Он любил свою «пышечку» и каждый раз Рисовал соблазнительный, ласковый фас. И признания кистью своею дарил, Как Б-гине, которую сам сотворил.
Безграничны талант и искусство любить… Только как синагогу с девицей открыть?
Лишь Г-дь чистоту его помыслов знал, И художнику сон во спасенье послал: Сам египетский Сфинкс в Цфат к нему прилетел И еврейскую песню тихонько запел.
А потом подмигнул и тихонько сказал: «И меня ведь когда-то еврей изваял. Коль рука не ленится, – скажу как еврей, – Сделай «кошечку» львицей – сестрицей моей!»
И, кипу нацепивши, – в Египет, домой, А художник очнулся с больной головой.
Беззастенчива кисть: два волшебных мазка – И любимая смотрит на мир свысока И свирепою львицей лежит на пути, А ударит хвостом – никому не пройти.
И раввин согласился: такая навек Сохранит Иудейский священный Ковчег! И народ в синагогу с любовью идет... В светлом Цфате веселая байка живет!
|