Дай на прощанье руку свою, Джим, ты для меня как был так и остался непостижим, нам на двоих хирург прописал постельный режим, только забыл почему-то от сердца убрать зажим. Так и лежим: я здесь, а ты в своем вечном там, безостановочно где-то в висках барабанит там-там. Ты недвижим, только взглядом скользишь по нотным листам, мысленно возвращаясь к нашим давно разведенным мостам. К нашим сведенным счетам, оплаченным пополам, к в спешке забытым, разбитым, несклеенным зеркалам. А у меня от тебя похмелье и в голове бедлам, я знаю только одно лекарство от памяти, это напалм. Джим, на прощанье мне руку свою дай. Знаешь, с тобой было плохо, но без тебя - край. Я научусь и привыкну одна, так и знай, как оказалось, мы разной крови и разных стай.