Жизнь разорвала меня на части,
И теперь наверно не собрать;
А когда-то плакалось от счастья,
От великой жажды всё объять.

Звук и слово, в тягостной разлуке,
Разломили душу пополам,
И прошусь я к Музыке на руки,
Но уже тяжёл не по годам.

Иногда как будто забываюсь,
И своих не чувствую утрат,
Но одна искра... и я взрываюсь,
Порохом потушенных сонат.

За какое злое преступленье,
За какой по счёту смертный грех
Я наказан этим отлученьем,
В тот момент, когда был взят разбег.

Глохнет неозвученное слово,
Литерами щёлкнув в пустоте,
Или загудит, струной басовой,
Неотрезонировав... нигде.