Спелый колос мог смолот быть,
Просто в пшеницу,
Он скормиться мог скромно
В голодную птицу!

Рыженою своею
Он мог радовать глаз,
В натюрморте, в картине,
В хрустале стройных ваз!

Он мог тихо упасть
В благодатную воду,
И побегом зеленым
Поуважить природу!

Он мог хлебом насущным,
Пить живительный сок,
Но он ветром бездушным,
Брошен в жгучий песок!