Если долго стоять на самом западном краешке Европы,
До головокружения всматриваясь в кривизну земного шара,
То можно увидеть машины в пробке на углу Сорок Второй Стрит, и
Кота Томаса, спящего на пластиковом стуле у «Макдональдса», и
Газонокосильщика на лужайке у Белого Дома,
И вдруг всем телом,
До озноба,
Ударом в спину
Почувствовать
Холод Норд-Оста,
Ледяную мощь Борея,
С полигона памяти, России,
Без которой невозможно жить,
В которой невозможно выжить.
И - лететь в пропасть,
Дальше, дальше
До 1982-го,
До Пермской площади,
Рассеченной трассером
Скачущего
Прямо на солнце коня,
До первого глотка воздуха после
Комы,
До залитого солнцем Подола,
До грачей над Владимирским собором,
До языческих идолов, сброшенных в Днепр
Дружинами князя Владимира,
До стремительно стареющих родителей,
До ушедших в вечность друзей,
До
Белоснежных каштановых подсвечников набережной
В вешках Прошлого...

И маленький земной шар
Нагретым на солнце каштаном
Ляжет на ладони

W*