Люди славили громко певца,
Той хвалой, что для Бога уместней,
И взрывались оргазмом сердца,
Покорённые прелестью песни.

А кумир, упоённый собой,
Вызывающе тряс голым торсом -
И девчонки орали толпой,
В исступленьи себе рвали косы.

Ах, опомнись, ослепший душой.
Принимаешь себе поклоненье?
Этот дар, он ведь Божий – не твой,
Только в Боге - исток вдохновенья.

Чей слуга ты, тщеславный кумир,
Уподобившийся Азазелю?
Тебе кажется, будто весь мир
Здесь, у ног твоих, лёг на землю.

Только хмурится вышняя рать,
Натянулась струной атмосфера,
Здесь утрачена скромность, опять
Здесь витает лишь дух Люцифера.

И отчасти я, может, пойму,
Прорываясь в иные эфиры:
Не дожив до седин, почему
Уходили из жизни кумиры.