То бурливо-гневны, то спокойны воды. Бедный переводчик! – устал, а всё гребёшь. Ты к другому берегу в лодке перевода, Словно перевозчик, читателей везёшь. От берега родного – прямо к иноземному. Но она обманчива – близость берегов. Вроде те же люди, те же, в общем, земли, Но, язык не зная, не сделать двух шагов. Там свои обычаи, свои менталитеты, Там своя история, дух свой и уклад… Только что же это? Нет больших поэтов. Протекает лодка. У берега стоят Стихотворцы малые, просто лилипуты – Гейне или Шиллер, Бодлер или Верлен, В тине слов случайных, в водорослях-путах Строк зелёно-синих, в которых мгла и тлен. Нет, я не убью тебя, лодочник! Не стану. Лодки сплошь дырявые, в какой ни поплыву. Языков не зная, в жизни не пристану К берегу чужому, к чужому волшебству. Да и те, мне кажется, лодки, что стремятся С иноземных к нашим российским берегам – Чую: понапрасну мучаются братцы - Тоже ненадёжны: дырки здесь и там. Вроде бы и берег наш полог, а не обрывист, Только снова лодочник не доплыв, увяз: Пушкин по-немецки – без кудрей, блондинист, Пушкин по-японски – жёлт и узкоглаз. Томик открываю: «Шедевры мировые» - Эпох, что укатились, златое колесо. Но где же плоть живая? – фигурки восковые, Глянцевые куклы, музей мадам Тюссо. …То бурливо-гневны, то спокойны воды. Вёслами работая, к берегу гребёт Незнакомый лодочник, мастер перевода. Может быть, однажды всё же доплывёт?..
|