Захлёбываться ритмом, как любовью, ну, и, конечно, кровью, горлом если. Какому неземному изголовью угодны эти траурные песни?
Вопрос повис, едва касаясь сна, в котором жизнь, где "дальше - тишина". Но нет - не та - что мучит и томит, а та, что за ресницами манит к слезе припасть и причаститься ею, и плакать всласть, шепча: "Люблю... жалею..." Кого? О чём? Слеза катится вниз, и знак вопроса обретает смысл.
Но пустота с обветренным лицом любого из живых зовёт лжецом. Вот правда: каждый лжёт и каждый свят, пока во плотском рубище распят. Но там, где заресничная страна живого света дышит глубина, она читает наших душ листы, выискивая Божии черты...
18.09.2003
|