Она опять вошла без стука! Отроковица-недотрога – беда, отрада и… докука живого классика-пророка – ворвалась, требуя с порога… любви! Строптивая пичуга влетела с неба к рифмачу как строка рифмованного вздора. Неси (терпи), скрижаль забора, неукротимый Русский устный – Коран, Евангелие, Тору, трактат индийской камасутры – о том, как тем сентябрьским утром… любовь вошла в его каморку. Полуподвал покойней морга, в который щелью амбразуры упало солнце. Фарс абсурда: на туз – козы́рная шестёрка. Модель. Её брюллов и врубель сложил дары пред ней покорно – пакет початого попкорна и чашку подлинной рабусты. Пролог-прелюдию опустим за полотно студийной шторки, где на помосте фото-оргий чета невенчанных супругов качалась в озере восторга. В истому чувственную рухнув, (на произвол безумных рук их), они, нагие полубоги объединённые любовью, всходила к богу – круг за кругом.
Осанна узам душ их голых – единых душ сиамских парий. Сосуд их спаренный глаголал: “…любимая, любимый…” – пара стонала голосами тара*: двуглавый зверь едино-полый исходит сладостною болью – терзает плоть свою, тиранит… Венец всенощных простираний – последний поцелуй в ладонях светлеющей бессонной рани (медово-сладкий с горькой долей), и – в школу (“Контра, блин!”). И только на кромке губ – ожёг нагара их сладострастной Ниагары. Замок дверной прощально щёлкнул за скромным платьицем из шёлка (пречистой, непорочной ткани коллекции шанхайской полки с развала маркета-дукана) – вчера лишь?… Век с той ночи канул – неповторимой, заполошной. Но фото… Фото непреложно. Пичуга юная, подранок, – печаль песчаного варана. За шанс услышать этот голос он кожу снимет на Коране – лишь раз услышать это соло, лишь раз увидеть (не мозоля) зелёные глаза вакханки. Храни их Гавриил-архангел, языческие, с поволокой.
19.09.2023 ————————————————— *Тар – щипковый (плекторный) музыкальный инструмент.
|