РЕКВИЕМ ПО ГЕРОЮ
1. МОЕМУ… И ДРУГИМ ПОКОЛЕНИЯМ
«Жил-был царь. У царя был двор. На дворе стоял кол. На колу висело мочало… Начинай сказочку сначала! Жил-был царь… и т. д.» (российский фольклор)
Из дискуссий и свар кулуарных, из сонма сомнений и мнений, Из болота речей и статеек — метановых пузырей, В бесконечной и вечной, как мир, борьбе поколений Снова вылез вопрос о герое сегодняшних дней. И опять в нашей жизни — нелепой, скандальной, греховной — Словно в юности давней, отчетливо слышится мне, Как отцы своим детям вменяют в вину бездуховность… Поклонение Западу… потерю российских корней… Журналисты из жареных фактов (и это, наверное — клиника)
Лепят новых «героев» для «желтых» газетных подвалов: Сопляка наряжают в костюм нигилиста и циника, Раздевают… простите, до срама… интеллектуала… Коммунисты — за кепки, спецовки, рабочие блузы… Нацепив на себя их, читают безусым мораль: Дескать, мы для вас всё! — и театры, и школы, и вузы… Позабыли, бездельники, «как закалялась сталь»?!.. Кто-то что-то невнятно бубнит, катит ржавую бочку на власть, Черной краскою наше грядущее мрачно рисует, Демонстрируя бездну, в которую может Россия упасть… — Словно это сегодня кого-то, действительно, интересует… Ну, уж, нет, господа! Эта песня сто раз перепета! Молодых стариков, как и старых циничных юнцов — Тех, что вы конструируете в тишине кабинетов — Нам сегодня, пожалуйста, больше не суйте в лицо! «Наша жизнь, господа, есть громада немыслимой сложности. В ней ничто не проходит бесследно», — сказал знаменитый поэт. Мы не сможем забыть революций кровавые ножницы, Искромсавшие карту страны, а попутно — и весь белый свет… Паренька из российской деревни, убитого где-то в Испании, В год, когда, рука об руку, против фашистской чумы Встали Генрих и Шарль, Федерико, Эрнесто и Ваня… Может, будь это нынче — стояли бы рядом и мы! Разве можно забыть — христиане ли мы… мусульмане… — Всех, погибших на той — самой главной Священной войне?.. Тех, кто позже погиб, неизвестно, за что, в Афгане… Кто сейчас погибает, Бог знает, за что, в Чечне… Никогда с пьедесталов герои не могут быть свержены — Будут вечно стоять, светлой памятью масс осияны! Героизм… — он, по Далю — отвага и самоотверженность — То есть, то, чем столетия были сильны россияне.
Но сейчас нам совсем ни к чему героическая харизма — Воля, трезвый расчет и умение думать — важней. И не нужно в «ударном труде» совершать чудеса героизма — Нужно просто работать!.. на пользу себе… и стране!.. Без нелепых стахано-гагановских дутых рекордов, Без авралов, без спешки… настойчиво… Изо дня в день… Игнорируя «желтых» писак окаянные морды, Обывательский бред и ораторскую дребедень. Пусть не врут, что сегодня на подвиг способен не каждый! Если, вдруг, над Россией набат загремит вечевой, Мы поднимемся все! — это было уже не однажды. Это было, и будет всегда!.. — Знать бы только, во имя чего?!
2. МОИМ КОЛЛЕГАМ-ЛИТЕРАТОРАМ
«…Мы сегодня хороним Героя Не как личность, а как понятие…» Игорь Бахарев «Баллада о Герое», 1994 г.
Уважаемые литераторы! — драматурги, поэты, прозаики, графоманы-акселераты, поэтессы — пушистые заиньки, сценаристы и публицисты, юмористы и мемуаристы, желчью брызжущие сатирики, пародисты и томные лирики, начинающие и маститые, голодающие и сытые, доброхоты и злобные критики, оптимисты, зануды и нытики, очень важные и культурные дамы окололитературные, переписчики гимнов и прочие сочинители од и элегий… Я, пожалуй, скажу короче: Дорогие мои коллеги! Приношу вам свои извинения за возможные инсинуации, но… хочу предложить к рассмотрению любопытнейшую ситуацию:
Вся Россия проблемой беременна (озабочены все… повально): «Кто — Герои нашего времени? В чем — Идея национальная?».
Как ни странно, но обнаружилось — хоть рожать все равно придется — сколько б мы, господа, ни тужились, разрешиться не удается.
Кто ответит на эти вопросы? Кто поможет нам в этой беде? Где же вы, господа философы — генераторы новых идей?
Где вы, будущего провозвестники — «Альбатросы» и «Буревестники»? Где вы, вечные наши советчики — «Инженеры душ человеческих»?
Где вы — те… (чтоб вам было пусто!)… прежней школьной программе близкие, теоретики от искусства — Добролюбовы и Белинские?
Где вы, пламенные ораторы — огнедышащие красавцы?.. Что ж молчим мы, друзья-литераторы, словно это нас не касается?!
Напрягая мозги свои куричьи, мы вздыхаем: «Вопрос не прост!.. Со времен Михаила Юрьича задают нам этот вопрос.
Наши лидеры — те, которые нас, черт знает, куда, ведут — в сотый раз перепишут историю, и опять нам его зададут.
Ну, а мы, как шуты и «халдеи», от усердия, землю роя, превратим героев в злодеев… возведем злодеев в герои!..
Ах, как, в прежнее время, верно-то был распутан мнений клубок! Для читающей публики — Лермонтов. Для неграмотных — русский лубок.
А в лубке — герой!.. да на все времена!.. порубавший мильён голов! Сапоги гармошкою — в стременах! Шашка вострая — наголо!
На него и буденовку можно надеть — будет красный герой-командир, а для ярых сторонников белых идей — можно выбрать казачий мундир…
Бурку на плечи брось — и, в вихре атак, дворянин-золотопогонник… Та же бурка, но позже — и мчится… на танк… генерала Доватора конник…
Можно дать вместо шашки ему кирку и отправить в забой — тогда, если вымазать углем лицо лайдаку, выйдет славный Герой Труда…
Героизм, господа, во все времена, был продуктом идеологии, и какая сегодня ему цена, понимают, наверное, многие:
Наши славные лидеры — что бы они нам с трибуны ни тарабарили — ценность каждого подвига, в наши дни, в нефтяных измеряют баррелях.
Так что вам, уважаемый Лермонтов, нас сегодня понять было б сложно: нынче даже погоны вермахта на героя напялить можно!
Раздавай, кому хочешь, почести! За кого угодно радей! Что поделаешь, если в обществе полный вакуум в сфере идей?!
А когда-то наш «Вождь и Отец» — теоретик языкознания — воспитанию юных сердец уделял большое внимание.
Защищал их от инакомыслия очень действенный механизм — для «строителей коммунизма» был придуман соцреализм.
Тяжела идейная палица… Лес валили — в одной тайге — уголовник, с мозгами в полпальца, и мыслитель-интеллигент.
Нас ломали, ссылали, сажали, Вынуждали коллег предавать… Но тогда мы, хотя бы, знали, Как… про что… и о ком писать!..».
Я добавлю: давным-давно — (у вождей были разные вкусы) — Ленин как-то назвал кино архиважным видом искусства.
Правда, те, кто, по сей момент — зачастую, совсем некстати — повторяют, как аргумент, эту ленинскую цитату,
как токующие глухари, забывают ее продолжение — то, где мудрый вождь говорил о «безграмотности населения».
Впрочем,… даже по скромной оценке, мы ее умножаем в разы: полстраны говорит на сленге, забывая родной язык.
Так что, можно смело признать, что «важнейшим искусством», видимо, раз уж мы разучились читать, нынче нужно считать телевиденье.
И, поскольку сегодня — рынок, а писателю нужен хлеб, выдается в эфир — непрерывно — литераторский ширпотреб.
И вползают к нам с телеэкранов, от «творцов», позабывших стыд, героические бандюганы, опереточные менты…
А за ними — вторая смена, благо выбор у нас большой: благородные бизнесмены, проститутки с ранимой душой…
Отклонированы стократно литераторские клише. Сколько ж можно?!.. Уже обратно вылезают из глаз и ушей!
Так что… истинного героя я увидеть уже и не чаю… и задумываюсь, порою: отчего же мы так мельчаем?!..
Почему мы не сохранили свежесть детского восприятия, и Героя похоронили… «не как личность… а как понятие»?!
В том, что я написал, безусловно, слишком много ненужных слов… Извините за многословие! Что поделаешь — понесло!..
Потому что и я — не скрою — на заре двадцать первого века, не хотел бы писать «Героя»… Я хочу писать… Человека!
3. МОЕМУ ДРУГУ
Памяти Игоря Бахарева — замечательного поэта, настоящего гражданина, не Героя — просто очень хорошего человека.
Провожая товарищей старых, покидавших наш мир суеты, разве мог я себе представить, что однажды уйдешь и ты — по-английски… совсем незаметно — на последний в жизни вокзал в полный пятен слепящего света и унылых потемок зал?
Взяв с собою совсем немного, — только личное, только свое, — ты решил, собираясь в дорогу, что навек оставляешь Её… что тебя успокоит — верил — долгожданная тишина… но, открыв тяжелые двери, понял: там, как и здесь, — Она: холодна, голодна, больна, словно в первые дни создания, — неприкаянная Страна — бесконечный «Зал ожидания».
И, из стадного чувства долга, в череде монотонных дней, то у кассы стоят подолгу, то бесцельно бродят по Ней пассажиры со скарбом скудным, ожидающие, как всегда, поезд, мчащийся из Ниоткуда, и, скорее всего, — в Никуда.
От Нее никуда не деться — понимаешь ты, все ясней: вместе с Ней прошло твое детство… юность, зрелость и старость — с Ней… вместе с Ней ты жил торопливо… вместе с Ней росли (до поры) вера детская в справедливость, страстный юношеский порыв… эйфория шестидесятых и похмелье пришедших вслед трех мучительно долгих десятков проведенных под прессом лет… вместе с Ней, одолев катаклизмы, растерялся, как цуцик, ты в век жестокого прагматизма, меркантильности и суеты… вместе с Нею вы пережили и падения, и подъем, потому что твоими были все победы и беды Её, потому что общими стали и мечты, и любовь, и боль… Разве можешь ты их оставить? Разве можешь не взять их с собой?
И к последней неведомой станции, в первый раз осознав, что богат, ты везешь, взяв билет и квитанцию, неподъемный душевный багаж.
Потому что я очень надеюсь, что на ней ожидает нас не тоскливый покой безделья, не ленивая тишина, что и в Вечности будут мгновенья — как и в годы земной судьбы — упоительного Вдохновенья, Страсти, Творчества и Борьбы.
©Владимир Безладнов, 2000 г. Саров.
|