Когда вас любят и поят чаем,
а потом согревают вашу постель
не собой, а горячей грелкой,
жизнь, одинокая до отчаяния,
начинает казаться тарелкой,
на которой не сыра пастель
и не полмандарина,
а буквы каймой золотой:
"Марина! Марина! Марина!"

Тогда вам вовсе не так уж страшно
уснуть и вдруг не проснуться утром
по причине плохого сердца.
Со смертью игра бесшабашная
представляется красным перцем,
от которого горько и муторно,
и дыханья так мало,
что земля - как из пуха перина,
и улыбается золотом камень:
"Марина! Марина! Марина!"